В сердце Нины Васильевны поселилась обида. Несмотря на свои практичные взгляды, она стала иногда отказывать супругу и покрикивать на него. А если очень уж становилось жалко и обидно за себя, могла даже закатить истерику и уйти, чтобы проплакать полночи, ютясь на неудобном месте и заворачиваясь в случайные тряпки. Думая, что осталась она одна-одинешенька на этом свете, и нет ей счастья.
Николай Иванович пытался объяснить жене, что причины его поступков, за которые он сам себя казнил, – возрастные. То, что он говорил, казалось ему очень понятным и логичным. Только отмахивающаяся от него супруга упорно не хотела ничего понимать.
Волин насмотрелся и наслушался вокруг себя, как мужики мучаются с позывами мочеиспускания и как невозможно ни спать, ни ехать куда-нибудь с этой болячкой. Мнительный по натуре, он и у себя уже открыл признаки простатита и даже заставил уролога после прощупывания сомневаться в диагнозе. Все это, включая сделанные им выводы о формах помощи своему стареющему телу, должно было его оправдать, но стоило заговорить про это с супругой, как серьезность его доводов рассыпалась, и ее ирония оказывалась заслуженной.
– Ты не передумал? – спросила его Нина Васильевна после ужина.
– Нет, – ответил Николай Иванович. – Я уже неделю об этом думаю, и все больше это решение мне кажется самым разумным. Только не обижайся, пожалуйста. Я не с тобой не хочу ехать, я не хочу в санаторий. Мне надо навестить родителей. Все равно ведь ты к ним не поедешь. А мне надо съездить. А то видишь, как получается. Какая короткая жизнь. Только ты не обижайся, пожалуйста.
– Чего мне обижаться? Я уже не в том возрасте. Я так от тебя устала! Ты очень сложный человек. Очень двуличный. Зачем мне все это нужно? Сколько мама с тобой возилась. Я с тобой всю жизнь вожусь. Зачем? Без тебя, может, и лучше. Не будешь на мозги капать. Куда ехать я, слава богу, знаю, не потеряюсь.
– И состриги ты, наконец, волос с брови! – добавила Нина Васильевна. – То в носу волосы, то на брови. Смотреть уже на тебя не возможно!
– На какой брови? – Волин машинально притер рукой правый глаз.
– Ну, конечно, на этой! Опять придуриваешься? Лучше меня все знаешь!
Сердце Николая Ивановича сжалось. Неужели он зря накручивал себя?
Три последние недели в правом глазу Николай Ивановича как будто появилось черное пятнышко. Сначала он подумал, что в глаз попала соринка, и растер его до красноты. Но соринка не пропадала, пятнышко не уходило, плыло и даже как будто увеличивалось. Через пару дней он полез в сеть искать информацию о катаракте. Судя по родителям, это была их родовая напасть. Хотя в его случае ей было вроде бы рановато, но руки у Волина уже опустились. Очки, пятки, возможный простатит, а теперь и катаракта – неправильно он живет, ох, неправильно.
Николай Иванович надел очки, взял лупу и ножницы и побежал колдовать над своими бровями в ванную комнату. Его пальцы вроде бы нащупывали какие-то длинные волоски, но как только пытались их отрезать, волоски выскальзывали. Борясь с ними, Волин пристально всматривался в зеркало. На него смотрело желтоватое лицо пожилого мужчины. Три продольные длинные морщины на лбу. Подпухшие щеки с шероховатой кожей – оставшимися следами юношеских угрей. Морщинки на переносице и в уголках глаз. Дневная щетина на коже зеленоватого тона под курносым носом и на круглом подбородке. Мутные из-за очков карие глаза. Какая-то пасторальная округлость и невыразительность черт. Лицо состарившегося мальчугана. Николаю Ивановичу сегодня оно особенно не нравилось.
Через пять минут он вернулся из ванной, кося глазом вверх и наслаждаясь увиденным. Пятна в глазу не было. От него, правда, осталась еще какая-то малая чернинка, но это была сущая ерунда – или еще не полностью стершееся воспоминание, или он мало подщипал бровь. А катаракты у него точно не было! Но как все сходилось! Вот спасибо жене. Опять она ему помогла. Но говорить ей он об этом не будет. Засмеет и будет права. И как он сам не смог догадаться?!
Точно огромный камень свалился с Николая Ивановича. Овладевающая им последнее время тоска стала отступать. Он подумал, что хватит уже ему жалеть себя. Не его это. Надо уже как-то меняться, а то скоро и над ним будут посмеиваться за глаза, как он подсмеивается над озабоченным своим здоровьем ученым секретарем. Тоже серьезный на вид человек, а рассказывает о генераторе в ухе, который будто бы обнаружили у него врачи после магнитно-резонансной томографии. Вроде бы этот генератор шумит, мешая слушать, из-за чего он вынужден громко говорить.