Она удержалась от неуместных проявлений энтузиазма, но всё же спросила Анну с коробками, как продвигается расследование. От чего умер владелец книг?
При этом Даша, которая немного стыдилась своих фантазий в жанре «тёплый ламповый детектив у камина», не ожидала на самом деле ничего загадочней инфаркта. Она знала, что мужчины, ведущие российский образ жизни, сплошь и рядом умирают задолго до пенсии. У неё даже был двоюродный дядя в Питере, который пришёл однажды с работы в свою ипотечную квартиру бледный и потный, сел на диван, включил телевизор и умер в возрасте тридцати девяти лет прямо на глазах у жены и лабрадора. (Сын, то есть Дашин троюродный брат, к счастью, был на каникулах у бабушки.)
Но тут в «Лаконии» случилось неожиданное. Долговязая Анна в маске с цветочным узором не сказала ничего ни про какой инфаркт.
От чего преставился русский, ответила она Даше, по-прежнему неизвестно. Ей, Анне, принадлежала квартира, которую снимал покойник. К ней, Анне, за минувшую неделю уже дважды являлась полиция, причём во второй раз – какая-то странная полиция, в гражданском. Полиция рылась в вещах русского и задавала много вопросов, оба раза примерно одинаковых. Когда Анна в свою очередь просила объяснить, почему же всё-таки смерть её квартиросъёмщика требует полицейского расследования, полиция уклончиво бубнила. «Экспертиза продолжается», «обстоятельства уточняются» – в таком духе.
Белобрысый парень между тем занёс в «Лаконию» четвёртую коробку и почему-то водрузил её на малиновый диван справа от входа. У коробки на боку темнели силуэты высотных зданий, напечатанные синим по картонному. На верхней грани коробки Даша, прищурившись, разглядела два квадратика. В одном квадратике был орёл, в другом – эмблема «Почты России». Видимо, сама коробка тоже осталась от покойника.
– That’s it, – сказал парень, зубасто улыбаясь в сторону Мирейи Муньос Эрреры. – That was the last one. Mission accomplished[2].
Мирейя вяло улыбнулась из-под маски его стандартной шутке. Парень не вызывал у неё симпатии. Он выглядел и держался так, будто не читал ничего, кроме инстаграма, и уже мечтал развлекать её, Мирейю, подробным рассказом о всенощной пьянке на пароме Хельсинки – Рига в допандемийные времена. Застукав себя на этой мысли, Мирейя покраснела. Она всегда краснела, когда ловила себя на предвзятости.
Анна, хозяйка квартиры мёртвого русского, подтвердила тем временем, что больше коробок нет. В этих четырёх, сказала она, все книги, которые стояли у покойного на полках, лежали на столах или валялись на подоконниках. Ещё, правда, были какие-то старые журналы, уточнила она. В основном на русском. Но владелица «Лаконии», с которой Анна говорила по телефону, сказала, что журналы везти не надо.
Даша Кожемякина спросила, а как же полиция. Быть может, книги понадобятся в ходе расследования? Если вдруг (пояснила Даша, понизив голос от смущения) всё же выяснится, что ваш мёртвый жилец умер насильственной смертью…
Да, кивнула Анна, полиция уже осмотрела книги. Вчера днём, когда трое полицейских в гражданском производили обыск в квартире, среди них была женщина, знающая русский язык. Эта женщина, рассказала Анна, прочитала все корешки и обложки. Некоторые книги она крутила в руках и даже листала, но, похоже, не нашла ничего достойного внимания. Во всяком случае, ей, Анне, потом объявили, что она вольна распоряжаться вещами покойного по своему усмотрению. На них, сказали ей, якобы не претендуют ни друзья, ни родственники, ни финское государство. Оно (государство) забрало всё, что ему требовалось (ноутбук и телефоны), ещё в первый раз – руками нормальной полиции, в форме.
Услышав, что полиция не заинтересовалась книгами покойника, Даша немного приуныла, однако виду не подала. Она поблагодарила Анну и белобрысого парня, который всё это время безмасочно лыбился в сторону Мирейи. Если среди книг, сказала Даша, найдётся что-то редкое, особо ценное, то с вами обязательно свяжутся.
Анна равнодушно махнула рукой, но повторять, что деньги ей не нужны, не стала.
В общем, около десяти минут десятого, за четверть часа до того, как в «Лаконию» забрели первые посетители, и за час до явления первого завсегдатая (в тот день раньше всех отметился Жан-Ив Бургиньон, отставной бельгийский офицер, служивший весной 1994-го в Руанде), хозяйка квартиры мёртвого русского и её предположительный сын ушли из магазина.
2
That’s it… That was the last one. Mission accomplished. – Всё… Это последняя была. Миссия выполнена (англ.).