- Что за гул стоит на той стороне реки? - поторопил их Глеб. - И почему от двора Хорта, - в голосе юного новгородского князя прорезались стальные нотки, - остались одни головешки? Я, кстати, не вижу его среди вас. Здоров ли Чудиныч?
- Волхв у нас объявился, - наконец без обиняков заявил выступивший вперед боярин Твердила. - Народ мутит. А Хорт... хортов тиун того волхва плетью ожег, когда толпа ему дорогу заступила. - Боярин замялся, насупился. - Ну и... утопили, в общем, тиуна-то в Волхове. И двор Хорта пожгли тут же. Сам он еле выскочить успел, да все одно толпа едва не порвала. Вот, только заступничеством святейшего отца нашего, - Твердила с почтением кивнул в сторону застывшего чуть в стороне новгородского епископа Феодора, - и спасся Чудиныч. Сейчас у меня в сельце одном за городом отлеживается.
- Волхв, значит, - прищурился князь. - Что-то развелось их в последнее время, - покачал он головою. - То в Киеве, то на Белоозере. Теперь вот и в Новгороде, значит? - Перевел взгляд на епископа. - И чем же этот волхв такую любовь людей к себе заслужил?
- Пророчествует кудесник, - поспешил заместо епископа ответить выглянувший из-за плеча Твердилы Якун Кснятич, - чудеса всякие вершит, больных исцеляет...
- Больных исцеляет? - усмехнулся Глеб, принимая из рук служки чашу с теплым душистым отваром. - Ишь ты! А мертвых он еще не воскрешает, нет? Воду в вино не превращает?
- Не святотатствуй, княже, - нахмурился епископ. - То бесовское отродье...
- А вот что ж ты, святой отец, это отродье до сих пор в бараний рог не скрутил? - перебил его князь. - Почему эта пакость шляется по моему городу, дурит людишек, топит в реке да сжигает в собственных домах моих верных слуг? Иль без меня совсем у вас на него управы нет?
- Да как же ж с ним управишься-то? - всплеснул руками боярин Мирослав. - За ним, почитай, весь город. Люди как белены объелись - в рот ему смотрят, каждому слову верят, за косой взгляд в его сторону прибить готовы!
- Это я уже понял, - Глеб Святославич устало смежил веки. - Хорошо. Передайте этому вашему пророку новоявленному, что завтра я хочу с ним встретиться. При всем честном народе.
- Княже, - возмутился было епископ, - негоже тебе...
- Молчи, отче! - рыкнул на него Глеб, не открывая глаз. - Ты уже доказал, что ничего с волхвом поделать не можешь. Теперь мой черед. - Он поднял взгляд на застывших в молчании бояр. - Завтра пополудни, на вечевой площади. Все, вы свободны!
***
Живое человеческое море полукольцом охватывало возвышающийся в конце просторной площади храм Софии Премудрости Божией. Оно гудело на сотни голосов, бурлило и вздыхало, грозя вот-вот приливной волной лизнуть ступени собора, вздыбиться пенными бурунами и хлынуть внутрь, сметая все на своем пути. И тонкую завесу из княжеских дружинников, застывших на паперти, и тяжелые железные ворота.
Но вот створки их неспешно распахнулись, и на ступенях храма провожаемый отголосками завершающейся церковной службы возник Глеб Святославич. Облаченный в ярко-алое, различимое с самых дальних рядов, княжеское корзно, высокий, статный, с коротко стриженной бородкой и слегка вьющимися, трепещущими на ветру русыми волосами. Шагнул на ступеньку ниже и, уперев руки в бока, с лукавым прищуром огляделся по сторонам. Толпа чуть стихла - как бы то ни было, а князя в городе любили. За лихой, но и покладистый нрав, за умение как карать, так и миловать. Не чета заносчивым боярам.
- Ну-с, люди добрые, - прогремел над площадью зычный голос князя. - Кто тут из вас волхв будет? Выходи, мил человек, не бойся.
- Так, а чего ж мне бояться, княже? - откликнулся рослый седобородый старец в долгом белом одеянии без каких-либо узоров, с простой переметной сумой на боку и тяжелым крючковатым посохом в правой руке, выступая из толпы. - Вот он я. Говори, зачем видеть хотел? - без намека на почтение поинтересовался он.
- Так вот ты какой, - Глеб окинул его насмешливым взглядом. - Да ты ближе подойди, ближе, - кивнул он. - Чтоб все могли видеть нас вместе.
Один из сопровождающих волхва попытался было удержать его, но тот лишь сурово повел бровью и, гулко чеканя каждый шаг ударами посоха, направился вверх по ступеням Святой Софии. Глеб Святославич вновь окинул взглядом напряженно замерших новгородцев и громко, так, чтобы слышно было всем, спросил:
- А правду говорят, старче, что ты кудесник, каких свет не видывал?
- Правду, - важно качнул бородой волхв. - Весь город тому свидетель.
- Весь? - прищурился князь. - А вот сейчас и проверим. Ты ведь, я слышал, еще и пророк великий? Будущее видишь, все наперед знаешь.
- Вижу, знаю, - отвечал кудесник, и в его взгляде мелькнула злая искра.