- Брат, - осклабился печенег, - уступи мне этот трофей! Я сниму с него кожу и натяну ее на барабан, которым играется мой младший сын. Язык и глаза скормлю своим псам. А из черепа, - он сноровисто перехватил голову так, что она легла ему в ладонь обрубком шеи кверху, - я сделаю чашу! Окую ее золотом и буду поднимать на пиру во здравие моего брата, великого кагана Урусии Святосляба!
Святослав задумчиво прищурился, потянул себя за ус.
- Голова великого кагана дорого стоит, - заметил он. - А каков будет мой трофей в этой битве? Чем я смогу похвастать дома? Если только... - его взгляд скользнул поверх печенега, туда, где грозно вздымались над степными травами белоснежные стены Саркела. - Отдай мне взамен Белую Вежу, брат.
Товлыз обернулся на видневшуюся вдали хазарскую крепость.
- Э-э-э, бери, брат! Все бери! - С довольной ухмылкой посмотрел на страшный трофей у себя в руке, заляпанными в крови пальцами повернул его так, чтобы заглянуть в мертвые глаза последнего кагана Великой Хазарии. - Тебе город, мне - чашу. Хороший обмен! - Улыбка бек-хана Товлыз Куарчи-Цур, хана племени Цур, бека рода Куарчи или просто - Кури, как называли его на Руси, стала шире. - Я чашу хочу!
Примечания:
Дирхем - средневековая арабская серебряная монета.
Ал-арсии - наемная мусульманская гвардия хазарских каганов, состоявшая преимущественно из хорезмийцев.
Кара-хазары - «черные хазары», ополчение родов.
Гузы, огузы - «торки» русских летописей, предки современных гагаузов и турок.
Тенгри, Кок-Тенгри - «Синее Небо», верховное божество политеистического пантеона кочевников Евразии.
Сабанчи - «землепашцы», оседлые народы.
Белая Вежа - древнерусское обозначение хазарской крепости Саркел, название которой переводится с тюркского как «Белый Дом».
Цур - одно из восьми печенежских племен, кочевавшее к востоку от Днепра.
Куарци - один из родов племени Цур.
Язык дипломатии
Посол кагана ромеев молод и смазлив. Как женщина, что нарядилась в мужскую одежду и изменила голос. И от него пахнет пряными, дурманящими разум мазями, что бек-хану встречать доводилось лишь в хазарских гаремах, в разоренных его ордою городах.
Бек-хан Товлыз Куарчи-Цур наблюдает за сладкоречивым ромеем молча, полуприкрыв глаза, почти не слушая. Да и что ему в тех словах? Разве не знал он заранее, с какими речами переступит порог его юрты василик владыки Кустадинии? Еще до того, как тот соскочил с примчавшего его коня, и ноги его коснулись земли.
Бек-хан коротким взмахом руки останавливает бесконечный поток слов ромея. Посол умолкает, склоняясь в почтительном полупоклоне.
- Калкир-эльтебер, - роняет наконец Товлыз, медленно поднимаясь с подушек, - не ты ли был тем послом кагана ромеев, сыном тудуна Корсуни, что в прошлом году приезжал к брату моему, кагану Святослябу?
- Да, о, могучий, - пряча улыбку в уголках губ, еще ниже склоняется патрикий Калокир. - То был я, твой недостойный слуга. Я действительно сын стратига Херсона Таврического.
- Именно тогда, - Товлыз останавливается в шаге от внимательно изучающего мыски его сапог ромея, - мой брат отошел от меня. Повернул бег своих коней на запад, к Болгарии. Преступил через нашу общую клятву на крови.
- Я исполнял волю василевса Никифора Фоки, о, бесстрашный, - не поднимая глаз отвечает патрикий. - Навлек беду в лице архонта Росии Сфендослава на презренных мисян, о, непобедимый.
- А теперь, когда эта беда обрушилась на вас самих же, ромеи, - усмехнается бек-хан, опускаясь на пол перед послом и за подбородок поднимая его лицо к себе, - вы хотите купить уже сабли кангаров, чтобы обрушить их на головы урусов, не так ли?
- Сфендослав слишком дерзок, - вызывающе улыбается ромей, глядя прямо в глаза бек-хану. - Он не пожелал удовлетвориться уже полученным от императора золотом и военной добычей, и удалиться прочь из Мисии. - Василик сокрушенно качает головой, и ноздри степняка широко раздуваются от тонкого терпкого аромата, распространяемого его черными, мягко ниспадающими на плечи кудрями. - Базилевс искренне сожалеет, о, доблестный хан, что, выбирая из вас двоих со Сфендославом, выбрал наименее достойного. То золото, что год назад твой презренный слуга привез архонту росов, должно было стать твоим. И...
- А в после каган Инкфор не ошибся? - внезапно усмехается бек-хан, накрывая большим пальцем руки губы ромея, сминая их, скользя по ровным гладким зубам, будто нового жеребца, для личного табуна приобретаемого, проверяет.