Выбрать главу

Но нет! Я не мог войти в положение человека, ничего не знающего о данном месте. Недостаток связи мне казался очевидным. На следующий день, чтобы проверить свое впечатление, я обратился к Жуковскому, как, несомненно, обладающему литературным вкусом. 

— Скажи, Жук, тебе показалось при чтении, что в середине моей статьи чего-то недостает? 

— Нет! — ответил он. — А что? Выбросили что-нибудь? Это они всегда! Где выпустили и что? 

— Определи! — сказал я ему. 

Он взял из моих рук номер, пробежал глазами статью раз, потом еще и наконец сказал: 

— Не знаю. Мне кажется, все сказано. 

— Ну а не лучше ли вышла бы статья, если б вот тут дана была характеристика той местности и ее народа? 

И я рассказал ему содержание выпущенного. 

— Да, пожалуй, — ответил он равнодушным тоном. — Не помешало бы, но это действительно несущественно. 

Я несколько утешился, и, когда в тот день в пятый или седьмой раз перечитывал свою статью, мне и самому стало казаться, что она вообще ничего особенно не потеряла от пропуска и только стала короче... 

Впоследствии, при своей редакторской деятельности в «Земле и воле» и в «Народной воле», я не раз убеждался, что и все другие начинающие авторы так же ревниво относятся ко всяким сокращениям. И им кажется, что правильное течение их мысли нарушено и статья испорчена. А для читателя, ничего не подозревающего о выпусках, все кажется вполне связным. 

Только после долгой литературной практики привыкаешь и сам объективно относиться к своему произведению.

 7. На крайнем пределе последовательности

— Не можешь ли ты сказать Шебунам, что у меня совсем вышли деньги? Я не говорю о возвращении сразу всего, но, может, у них найдется сколько-нибудь? — сказал я в нашей типографии Гольденбергу месяца через два моей жизни в Женеве, когда у меня окончился последний франк. 

— А почему ты сам не хочешь поговорить с ними? — ответил он мне. 

— Да они явно избегают меня уже полтора месяца. 

— Со времени разговора об их стихотворении? 

— Нет! Когда я сам принес им его в отдельном издании, они примирились со мной. Кроме того, несмотря на все мои уверения в противном, они убеждены, что отверг его для журнала не я, а Ралли, что он только по ехидству действовал через меня, очернив в моих глазах такую прекрасную вещь. Они начали бегать от меня лишь после того, как прошел день, в который они обещали мне отдать деньги. 

— Хорошо! — сказал он. — Это действительно лучше сделать мне. 

И он пошел к Шебунам.

Я остался набирать новую статью для «Работника», опять свою собственную, но она мне очень не нравилась, и не без причины. Благодаря полному недостатку корреспонденций из России меня заставили на этот раз описать Шиповский винокуренный завод в Костромской губернии. Я на нем никогда не работал, а только жил рядом с ним недели две под видом лесного пильщика дров. Я знал только внешность завода, а меня заставляли описать и внутренность, говоря, что она везде одна и та же, и рассказав мне о ней приблизительно. Затем мне пришлось описать и самих рабочих на основании образов, нарисованных Некрасовым в его народнических стихотворениях: 

Руки иссохшие, веки опавшие, Язвы на тощих ногах, Вечно в воде по колено стоявшие Ноги опухшие, колтун в волосах...[61]  

Товарищи мои по редакции так пристали ко мне, говоря, будто иначе не выйдет нового номера, что я согласился. Впрочем, я и сам был настолько проникнут некрасовскими образами, что уже не отличал воображаемого от действительного. Конечно, у меня и тогда были свои собственные глаза. Раз, чтобы проверить описания наших журналов, я нарочно отправился смотреть на выход рабочих с фабрик в Москве, а потом и с самого Шиповского завода. Я видел толпу веселых или серьезных людей, нередко очень симпатичного и здорового вида, а никак не собрание калек, ползущих, словно из больницы, еле держась на ногах. Я находил, что общие описания рабочих как вечно голодных и подавленных нуждою людей не соответствуют действительности, хотя отдельные факты, приводимые в доказательство этого, и были все верны, но что главная их бедность есть нищета умственная, обусловленная недостатком образования... 

вернуться

61

Неточная цитата из стихотворения Н. А. Некрасова «Железная дорога» (1864 г.). В тексте поэта: «Губы бескровные, веки упавшие, Язвы на тощих руках» и т. д. (Избранные сочинения, со вступительной статьей А. М. Еголина, 1945, стр. 115).