На командный пункт полка приехал генерал Фирсов.
— Мин и снарядов не жалеть! Дайте почувствовать пехоте, какая сила стоит за ее спиной, — приказал он, вызывая к телефону командира артиллерийского полка и командира дивизиона реактивных минометов.
Но противник лез, вводя в бой все новые и новые силы. В бинокль отчетливо было видно, как ползет пьяная фашистская нечисть. Укрываясь за танками, немцы веером, «с живота» строчили из автоматов, стремясь посеять панику. Часть танков обрушилась на первый батальон. Отец и сын Зыкалины, удобно примостив свой ручной пулемет на бруствере свежевырытого окопа, вели шквальный огонь по пехоте противника, стараясь отсечь ее от танков. Несколько бронированных чудовищ стали кружиться перед полосками болот. Они искали обходные пути, чтобы прорваться к берегу. Создалось критическое положение. Фирсов снова вызвал авиацию. Наши ИЛы на бреющем полете пронеслись над танками и цепями противника. Пока самолеты делали новые заходы, раздались залпы катюш. Развернул свои батареи и подошедший артиллерийский полк дивизии. Серюгин и Олейник, только что прибывшие из второго эшелона, немедленно направились к нам.
Земля в излучине Дона бурлила, как гигантский котел. Пламя пожарищ окутало всю округу, поползло далеки на север и юг. Непрерывно атаковывали танки. Некоторым удалось прорваться в расположение батальона Москвитина, но тут два из них подорвались на минах, три забуксовали в заболоченных низинах. Их тотчас же подбили бронебойщики. Только двум удалось вклиниться между первой и второй ротой. До самого берега они не дошли, однако почти вся первая рота, которая удачно контратаковала противника и сильно вклинилась в его оборону, оказалась отрезанной от батальона. И все же она не отступила, удержала завоеванный рубеж.
Мощным заградительным огнем артиллерии и реактивных минометов, налетами наших славных соколов, мужеством и храбростью воинов полка, и прежде всего первого батальона, наступление противника было сорвано. Свыше двадцати покалеченных танков, сотни убитых солдат и офицеров — вот чем поплатился противник за свою первую попытку ликвидировать плацдарм. Самая опасная атака была отбита.
День был тяжелый, изнурительный. Тем не менее все воины, даже тяжелораненые, облегченно вздохнули. Одержана первая крупная победа в излучине Дона! Она окрылила нас, подняла боевой дух.
Мы не заметили, как начало темнеть. Бой затихал, будто уходя куда-то в глубь земли. Перед наступлением темноты неожиданно прервалась связь с первым батальоном. Прошло больше часа, но связаться с Москвитиным все не удавалось. Мы очень беспокоились, особенно о первой роте. Я собрался идти в батальон, как вдруг подкатил «виллис».
Это приехал Мехлис. Он был возбужден.
— Первая победа одержана, теперь надо ее закрепить, — сказал он, поздоровавшись с нами.
Но узнав, что с первым батальоном нет связи, тут же приказал:
— Немедленно выяснить, что там делается, ведь люди целый день пробыли под раскаленным металлом. Нужна помощь, надо их подбодрить.
Я ответил ему, что лодка стоит наготове, и мы с Казакевичем отправляемся на тот берег. Мехлис одобрил наше решение. Мы направились к берегу. Пока переправились и разыскали Москвитина и Саенко, свяназь восстановили. Чувствуя, что мы не скоро сумеем вернуться обратно, я позвонил командный пункт, чтобы доложить начальству обстановку на плацдарме. Серюгин, выслушав меня, предупредил:
— Подождите, может быть он сам хочет говорить.
«Он сам» был, конечно, Мехлис. Действительно, член Военного совета еще не уехал. Через мгновение в трубке раздался голос Мехлиса. Я доложил ему, что настроение у людей боевое, потери не очень большие, раненых много, но все легкораненые отказываются эвакуироваться и остались в строю. Сообщил также и о положении первой роты.
— Передайте всем бойцам, командирам и политработникам благодарность Военного совета армии, — донесся из телефонной трубки голос Мехлиса. — Приказ получите завтра. К утру вышлите подробное донесение. До свидания!
Я положил трубку, и мы с Казакевичем пошли в роты. Люди очень устали, но от чрезмерного напряжения не могли заснуть. Передали бойцам, что Военный совет доволен действиями полка и всему личному составу объявлена благодарность.
— Артиллеристов надо благодарить. Если бы не они, нас бы в порошок перемололи, — сказал Алексей Зыкалин. Он был легко ранен и очень сожалел, что не оказался с первой ротой.
— Хорошая идея, — поддержал я Зыкалина. — Может быть, письмо напишем от пехотинцев?