— Иди сюда!
Токобай сбросил с себя чепкень, засучил рукава, подошел к дрожащей женщине и надел на нее узду. Жена вынуждена была закусить удила. Ее голову крепко охватили ремни лошадиной узды, поводья очутились в левой руке мужа — началось избиение. Рассвирепев, Токобай бил ее по лицу, выбил ей зубы, рассек губу. Изо рта лилась кровь… Однако Токобай продолжал бить ее до тех пор, пока не онемела его рука и не сломалась рукоятка плети. Наконец обессиленный властелин в изнеможении опустился на кошму.
Айша с зеленым лицом судорожно вздрагивала у порога. До рассвета у Токобая ныли ноги, он не мог подняться, а Айша лежала без памяти… Так прошла шестая ночь в юрте шестой красавицы-жены. Да будет соблюден закон шариата…
На рассвете бай накинул на плечи чепкень и вышел в степь. Он поднялся на холмик, недалеко от въезда в аил, и улегся на траву.
На востоке брезжил рассвет. Скоро солнце бросит свои животворящие лучи на землю. Но эти лучи не оживят, не согреют жизнь Токобая. Солнце, которое грело его, давным-давно зашло.
Сегодня раньше всех проснулась Айымкан и открыла тюндук юрты. «Наверно, она ночь перед встречей со мной провела без сна», — подумал любвеобильный муж.
Токобай поднял голову.
— Ты единственный друг мой, милая Айымкан. Ты одна по-настоящему любишь меня, — благодарно прошептал он.
Да, в этот момент Айымкан увидела на холме мужа, но боязливо притаилась у себя в юрте.
Через некоторое время проснулись остальные жены. Только у одной Айши юрта осталась с закрытым тюндуком.
Весть о несчастье Айши сразу распространилась по аилу, но никто не осмелился зайти к ней, страшась гнева Токобая.
Когда солнце взошло, въезжавший в аил одинокий всадник, издали узнав Токобая, спешился и поднялся на холм, ведя лошадь за собой. Токобай, растроганный вниманием и уважением всадника, поднялся с места и пошел к нему навстречу. Это был дядя Тоймат, младший брат его матери. Поздоровавшись, гость горько заплакал…
Тоймат человек семейный, среднего достатка. Токобай любил его за честность и преданность родне. Не понимая, что случилось со всегда веселым Тойматом, Токобай бережно повел его в аил. Байбиче, увидев гостя, приказала позвать их в большую юрту. Когда уселись, Токобай начал разговор:
— Дорогой дядя, жива ли, здорова ли твоя семья?
— У меня большое горе — твоя несчастная тетя умерла, — он заплакал сильнее.
Слезы Тоймата по такому поводу удивили и вывели из терпения Токобая.
— Мужчине не пристало горевать об умершей жене! Стыдись! Перестань плакать, дядя! — Он повернулся к Шертею: — Собери всех моих жен и приведи их сюда, живо.
Тоймат явно вел себя неприлично. Токобай и все сидевшие в юрте подсмеивались над ним, не понимая, как можно мужчине так горевать о смерти своей жены, тем более на людях.
Вошли семь женщин в огромных, ослепительно белых тюрбанах — элечеках. Среди них была и еле живая Айша, вся в синяках и ранах, с вспухшими глазами и рассеченной губой, без передних зубов. Айымкан, в полном соку, как круглая луна, заставляла любоваться своей красотой всех, но в юрте байбиче она чувствовала себя самой бедной и ничтожной. Она скромненько остановилась у порога.
— Если ты плачешь, дядя, потому что тебе недостает жены, — Токобай гордо посмотрел на Тоймата, — у меня их много, выбирай себе любую…
Тоймат, семь женщин и все в юрте были поражены этой выходкой старика. Они не понимали, серьезно ли он говорит или шутит для утешения своего дяди. Но вот стало ясно, что Токобай это сказал от всего злого сердца. Он хотел избавиться от одной из нелюбимых жен.
Все знали, что это противоречит обычаям, но властелин-муж может поступать с женами, как ему заблагорассудится. Жизнь и смерть жен — в руках их господина.
«Да, так еще никто не делал, — зло думает Токобай. — Пусть теперь все узнают о моем мужественном и благородном поступке».
Дядя Тоймат от смущения не знал, куда деться, он краснел и потел, не говоря ни слова.
— Ты молчишь? Понимаю! В таком случае, ваша очередь! — Токобай повернулся к своим женам, и его голос зазвенел: — Говорите! Кто из вас хочет идти в жены к моему дяде? Я предлагаю во имя аллаха. Я требую! Говорите!
Жены испуганно переглянулись, словно спрашивали друг друга, что делать, но ни одна из них не осмелилась высказать желание покинуть своего старика. Все присутствующие смотрели на избитую Айшу, уверенные в том, что только она одна скажет сейчас о своем желании уйти. Токобай и сам ждал ее согласия, предполагая, что нашел подходящий случай, чтобы избавиться от ненавистной.