Мыкты! Да я его видеть не хочу, у него ни чести, ни совести, только и умеет хвастаться. Было бы чем — он, видите ли, водку умеет пить! И обманщик хороший! Во Фрунзе мы истратили мои деньги, а на обратном пути он как будто забыл об этом. Пришлось мне пить чай с сухарями — вот и вся еда.
— Пропади он пропадом, твой Мыкты! — отрезал я отцу. — Какой он товарищ!
— Хоть никакой, нам-то что! Нам нужен его отец, поэтому и с ним ты изволь ладить. Понял?
Отец сам отправился в магазин покупать что нужно для угощенья. Бозо у матери вышло крепкое — богатыря с коня свалит.
У меня на душе было скверно, будто тухлятины наелся. Зато отец ходил веселый, распрямив плечи и высоко держа голову.
Наконец настал торжественный час. Солнце клонилось к закату: тень одинокого тополя, что рос на другой стороне улицы, дотянулась до нашего порога. И почтенные гости изволили пожаловать; спешившись, ступили они на землю нашего двора.
— Асыл! — весело позвал отец. — Помоги мне встретить гостей, прими у них коней, отведи в холодок и задай свежей кукурузы. Недаром говорится: ухаживай не за гостем, за его конем…
Гости весело рассаживались. По обычаю, сначала подали чай. Потом принялись и за водку. Выпили по две рюмки — тут подали горячий, крепко посоленный куурдак.
На самом почетном месте сидит известный товарищ Бердике, очень толстый. Его крепкий буланый конь, должно быть, с трудом носит хозяина. Когда Бердике садится в машину рядом с шофером, беда тому: председателя сельсовета быстро убаюкивает езда, и он постепенно прижимает водителя все теснее в угол кабины, не давая ему толком править. Не знаю, чем питается Бердике, но толстеет он не по дням, а по часам, вздувается, как на дрожжах. Слева от председателя сидит счетовод Бурге. Этот, наоборот, худой, как щепка, остроносый, остроскулый, и даже глаза у него острые, как два шила. Когда Бурге перестает жевать и прислушивается к разговору, глаза его хоть и осторожненько, но все же покалывают то одного, то другого из собеседников.
Неожиданно в комнату вошел Орко. Он поздоровался и пожал всем руки.
— Орко, добро пожаловать! — Отец налил в стакан водку. — Ты пришел к накрытому дасторкону, значит, совесть у тебя чистая. Выпей вместе с гостями.
Орко помялся, потирая руки, потом взял у отца стакан.
— Мы с вами соседи, Чаке, я зашел по пути. Оказывается, и аксакал здесь…
Отец то и дело принимал пустые бутылки. Но вот Бердике засопел и как будто собрался прилечь. Я подсунул ему подушку. Бердике поглядел на меня одобрительно.
— Чаке, — обратился он к отцу, — вот отправили мы с тобой джигитов во Фрунзе, а они вернулись ни с чем. Мыкты говорит, условия там плохие. На будущий год в военную академию собирается.
— Да, да, — подхватил отец, — но пока мы с вами живы, Беке, дети наши не пропадут. Дело для них отыщется.
Орко решил вмешаться в разговор:
— Конечно, Чаке! Работы уйма. Зерно, например, не успеваем перевозить. Не хватает людей. Пусть Асылбек поработает грузчиком. Не такое уж трудное дело, катайся себе на машине с ветерком!
Отец не спешил принимать совет Орко.
— Э, братец, грузчики найдутся, — небрежно ответил он и тут же заулыбался. — Ну-ка, выпьем еще, гости дорогие! Найдется и Асылбеку работа, ничего! — Он заискивающе посмотрел на Бердике. — Вот наш Беке-аксакал, глядишь, и возьмет его к себе в секретари… Ну, пейте, пейте, дорогие мои!
Как ему не стыдно! Я готов был сквозь землю провалиться, Встал, чтобы уйти и хоть не видеть, как он унижается. Куда там! Не успел я шагу ступить, отец сразу:
— Асыл.
Голос у него ласковый, а глаза так и сверлят меня со злостью. Ладно уж, сел я опять на свое место.
Отец принялся хвалить нынешнего секретаря сельсовета Кокила: мол, хороший, крепкий джигит, один из лучших в аиле.
Бердике чуть приподнял голову, поглядел куда-то мимо отца в угол.
— Ничего… — пробурчал он нехотя. — Он скоро от меня уходит… Кто у нас действительно работник из работников, это Бурге. Любое дело ему нипочем, ведет все счеты и расчеты.
— Как же, как же… Такие работники, как Бурге…
Бурге принимает все это как должное, только хмыкает довольно. Но водка развязала язык и ему, скоро он принимается болтать, и каждое третье слово у него на языке — секретарь Кокил.
— Важничает попусту, задается чересчур этот ваш Кокил. Мои, понимаешь, счета вздумал проверять. Это еще ладно, так однажды начал спорить с самим аксакалом. Своим языком себе же и вредит. Где уж ему выдвинуться!
Я принес пенистое бозо. Отведав его, гости заговорили еще громче. Бердике запивает водку бозо, сопит, пыхтит и блаженно потеет. Бурге продолжает поносить Кокила. Разговорился и Орко, хоть выпил меньше всех. Водка на него действует очень быстро, это из-за фронтовой контузии.