— Что ты болтаешь? Это чтобы я строил тебе курятник?
— Ой, Чангыл! Не вопи, говори прямо, пойдешь или нет? Что тебе сделается, если ты поможешь строить курятник?
— Не смей издеваться, Орко! «Что тебе сделается»? — передразнил бригадира отец. — Я тебе не раб клейменый, понял?
— Перестань, не хочу я с тобой спорить. Никто тебя рабом не считает и не называет. Будешь сам отвечать перед председателем. — Орко подтолкнул лошадь своими большими кирзовыми сапогами и, уезжая, добавил: — Ты живешь в колхозе, Чангыл, имеешь огород. Старуха твоя нездорова, ладно, мы ее не принуждаем. А ты должен работать по мере сил.
Отец долго смотрел бригадиру вслед, губы у него дрожали.
— Курятник строить, а! Погоди, я еще с тобой поговорю, пес!
Немного остынув, он повернулся ко мне.
— За людей нас не считают… Ладно… Вот поступишь ты на службу, тут же придет он приглашать нас с тобой в гости. Увидишь. А пока, сынок, живи как ни в чем не бывало.
Я так и живу. Такая моя жизнь почему-то особенно нравится матери. Она все чему-то радуется втихомолку. Старается накормить меня посытней и уговаривает побольше сидеть дома. Оказывается, у нее на мой счет тоже свои планы.
Как-то в полдень пришла к нам старушонка, морщинистая, сухая. Я кивнул ей — здравствуйте! — и тут же книжку под мышку, вышел во двор. Под окном у нас валялась ступа, я перевернул ее вверх дном, сел на нее и уткнулся в книжку. Слышу — старуха спрашивает мать:
— Аимгюль, а ведь говорили, что твой сын уехал на важную учебу?
Я насторожил уши.
— Ездил он, только… — мама запнулась. — Пришлось вернуться. Ничего, не в этом, так в будущем году поступит учиться.
— Э-э, ученье ученьем, не убежит, была бы жизнь долгая и хорошая. — Бабка шумно прихлебнула чай. — Вот Назарбай, говорят, женит сына. Слыхали? Нас позвала на свадьбу. Святое дело, надо бы подарить барашка, так я своему Омуру сказала.
— Откуда берут невесту?
— Говорят, из другого аила. Парень с девушкой познакомились на учебе.
Мать вздохнула.
— Это хорошо! Пусть будут счастливы. Мы бы женили Асыла, да нет невесты на примете.
Старуха повысила голос:
— Э, да у нас почти все девушки не просватаны. Акбая дочка чем нехороша? Крепкая, у такой хозяйки дом засияет. И красивая, и умница. Слава богу, не в мать уродилась, та ведь известная сплетница, только у ней и дела ссорить людей. Отец-то смирный человек.
Некоторое время в доме было тихо, потом послышался голос матери:
— Верно… Вы правы, мать Омура. Как-то мы об этой девушке не подумали. Надо посоветоваться со стариком…
— Посоветуйтесь, конечно. Зачем далеко ходить, когда подходящая девушка рядом? Она из твоей воли не выйдет. Да и с сыном твоим они, наверное, уживутся.
Вот тебе и на! Ничего подобного я и не подозревал. Просто рот разинул, сижу и не знаю, что делать.
А мать обрадовалась, будто золото нашла. Еле дождалась отца и выложила ему все за обедом. Решительно так, — что ж, мол, так судьбой определено. Отец слушал молча и поглядывал на меня краем глаза.
— Это как же? — спросил он наконец. — Жених наш сам нашел себе невесту? Или ты, как обычно, собираешься по тени шубу кроить?
Я покраснел, а мать, ничего не подозревая, отвечает:
— Договоримся со сватами, и дети не откажутся.
— Брось ты своих сватов! Надо сына сперва на работу устроить. Женитьба не убежит.
Мать замолчала — как толокном подавилась. Да и то сказать, так вот, ни с того ни с сего сына женить, — что это за дело!
После обеда я побрел на улицу. В дверях своего маленького белого дома, аккуратно покрытого камышом, стоял Чотур. Говорят, что завзятые курильщики дня не могут прожить без курева, — тоскуют, места себе не находят. А я, наверное, так же скучал по Чотуру, будто оставил у него в доме что-то самое мне необходимое, чего мне страшно не хватало. Привык к человеку!
«Сегодня рано пришел с работы, молодчина!» — подумал я и заспешил к Чотуру.
Он то и дело заглядывал в окно и торопил жену:
— Сойко, скоро ты? Говорят же: пока плешивый причесался, и свадьба кончилась. Брось, белей не станешь, хоть в простоквашу окунись.
Оказалось, оба спешили в Чолок-Сегет на комсомольское собрание. Мне на собрание идти не хотелось. А Чотур с женой скоро ушли. Я смотрел им вслед и думал: «Вот он какой, учился кое-как, можно сказать, полуграмотный, а рвется на собрание!»
Я с некоторых пор перестал бывать среди людей. С каждым днем чувствую себя все отчужденней. Вчера, можно сказать, человек был мне другом-приятелем, а сегодня я смотрю на него, как на еле знакомого. Разговариваю со всеми вежливо, но холодно. Не сегодня-завтра стану секретарем сельсовета, об этом забывать не следует. Надежда на такую замечательную перемену в моей жизни греет меня сильнее и радостнее весеннего солнца…