Старик попятился.
— Ишь ты, Чангылово отродье, весь в отца! — пробормотал он.
Сатым тоже поглядел на меня, но решил, должно быть, что тут не стоит тратить драгоценные слова, и повернулся к Чотуру.
— Обычай, обычай у нас такой. Девушка входит в свою будущую семью со слезами. Ты хочешь повидать Дильде… она там сидит… У нее своя голова, теперь ей нечего тебя слушать.
Чотур вдруг резко отстранил от себя Сатыма.
— Отойди-ка!.. Ну, если вы по-доброму не хотите позвать сестренку, я сам ее найду.
И он зашагал к дверям. Бердике, трясясь от злости, загородил ему дорогу.
— Уберите его отсюда! Уберите эту собаку, которая хорошего обращения не понимает! — крикнул он. — Сатым, приведи сюда мать девушки.
— Ах ты вот как, Бердике? — с угрозой спросил Чотур.
— Да, так! Иди жалуйся кому хочешь!
Но тут произошло такое, чего Бердике никак не ожидал. Чотур, зло сощурившись, со всего маху пнул его ногой в живот. Бердике обхватил живот обеими руками и сел.
— Убил… — прохрипел он. — Хватай его!
Но никто не решился подойти к Чотуру. Он стоял, весь напружинившись, бледный, с горящими глазами.
— Ты так и знай, буйвол, судить нас будут обоих. Я головы не пожалею, чтобы ты и твой сын получили что надо. По закону или не по закону, так и запомни. Все, я ушел!
И он пошел, забыв про своего коня, и ни разу не оглянулся.
Все пристально следили за ним, какая-то старуха охнула:
— Ох, боже мой, злой-то какой! Не боится никого…
У Сатыма от страха тряслась борода.
— Проклятый парень…
Бердике все сидел на земле и бессмысленно таращил глаза. Сатым хотел помочь ему встать, Бердике не двинулся с места.
— Мыкты! — вдруг закричал он.
Мыкты вышел на зов. Он ежился, как побитая собака.
— Ты видел, что случилось у порога твоего дома? — спросил Бердике.
— Видел, — заныл Мыкты. — Этот рябой… он…
— А ты-то что? — крикнул Бердике и вскочил. — Пугало огородное! Жениться еще вздумал!
Мыкты сморщился — как-никак его честь была задета. Он посмотрел в ту сторону, куда ушел Чотур.
— Ну, постой! Видали мы таких! Я ему покажу!
Тут он заметил меня и решил показать свою храбрость.
— Уходи, — заявил он. — Мне такой товарищ не нужен. Это ты рябого натравил, я знаю.
Я не ответил. Мыкты разошелся пуще:
— И вообще нечего на меня смотреть! Убирайся, не то всю шкуру спущу!
Он отвязал моего коня и выгнал его на дорогу. Я решил все-таки на прощанье сказать ему кое-что.
— Герой, где ты раньше был? Где ты был, когда Чотур пнул твоего отца в живот? И не ори, не имеешь права. Ты преступник, понял? Тебя будут судить. Послушаем тогда, что ты запоешь. Приди в себя, несчастный. Кто тебе дал право силой увозить девушку? Ну-ка, скажи!
Но Мыкты не смутился:
— «Преступник, преступник!» А в чем мое преступление, докажи сначала, если ты мужчина! Докажи!
Я махнул рукой. Что с ними говорить, тут они все, как один, заражены пережитками. Я и ушел.
Пегашка щипал жесткую придорожную траву. Я вскочил в седло и поехал в сельсовет. Там была одна Шаир. Она даже вздрогнула, когда я предстал перед ней весь в пыли и с камчой в руке.
— Ну, добро пожаловать, — растерянно сказала она. — А где твое «салям», братишка? Чего это у тебя глаза, как у теленка, который волка увидел?
— А я и видел волка, — начал было я и даже попробовал улыбнуться, но губы у меня задрожали, и я замолчал.
Шаир встревожилась, вскочила со стула.
— Да что с тобой? Заболел?
Я не сразу ответил ей, так меня душили обида и горечь. Потом немного успокоился и рассказал все, как было. Шаир слушала внимательно, но, как мне показалось, немного недоверчиво и настороженно.
— Насильно? — спросила она. — А может, девушка сама согласилась?
Сердце у меня заколотилось. Неужели они все сговорились? Ведь мы с Шаир, можно сказать, друзья-приятели, а сейчас она смотрит на меня так серьезно и строго… Помолчав, Шаир сказала тихо:
— Кто знает… заявления девушки нет.
Ей, наверное, никогда не приходилось решать такие вопросы, и она не знала, что делать. Я вздохнул.
— Ладно, — Шаир взяла меня за локоть. — Мы вот что сделаем. Эльмуратов сейчас в районе. Ты иди к Садыру, он комсорг. Попробуйте выяснить. Если Дильде увезли силой… Завтра Эльмуратов приедет, вызовем милицию. — Глаза у Шаир сердито заблестели. — Покажем тогда этому толстому мерзавцу. И сын такой же, как отец. От него только подлостей и жди. Ладно, иди. Поговорите с девушкой с глазу на глаз.
Я ей объяснил, что даже Чотуру, близкому родственнику, не позволили поговорить с Дильде, а уж нам-то и подавно не дадут.