— Сошью маме ичиги, — важно сказал он.
Я поехал дальше. Ехал и думал о том, что вот Токтор еще совсем мальчуган, а сколько всего умеет. Кончит школу и специальность выберет, наверное, скорее, чем я…
В этот день дела у меня шли хорошо, шкур набралось много. Но настроение оставалось смутным и беспокойным.
13
Возле Чотурова дома часто мелькает тоненькая фигурка в ярко-красном платье с пышными оборками, Дильде. Она все такая же красивая. Уже на другой день после истории в доме Бердике она вышла на улицу и держалась просто, как всегда. Только лицо у нее иногда делалось печальным, как у человека, у которого на сердце тоска и обида. Делиться своими горестями Дильде, наверное, ни с кем не хотела, а это ведь еще тяжелей.
Мне как-то неловко было смотреть ей в лицо. Да и ей, наверное, тоже. Открыть ей свою душу? Нет, ни за что! А вдруг она ответит: «И ты туда же?» И так уж один парень пошутил: «Сестренка Чотура сбежала от мужа через день, а теперь в тот дом, где она живет, зачастил сын Чангыла…» Тоже мне, шуточки! Стыдно и горько слушать такое. А если дойдет это до Дильде? Кому смех, а кому слезы, как говорится. В общем, я перестал ходить к Чотуру.
А произошла вся эта противная история вот как.
На праздник к нам в аил приехали артисты из соседней области. Мы с Чотуром в этот день как раз уехали в район. Вечером в нашем клубе, про который я уже рассказывал, артисты ставили спектакль. Представление окончилось поздно. Дильде пошла домой вместе с одной своей подругой. Возле дома Бердике они увидели две темные фигуры. Дильде и ее спутница испугались и остановились.
— Это кто? — спросил один из встречных.
— Ох, слава богу… Это наши ребята, — сказала подруга Дильде, узнав голос Мыкты. Но и Мыкты узнал Дильде и окликнул ее.
Ничего не подозревавшая девушка решила, что все это шутка, но Мыкты вдруг схватил ее за руку.
— Все! — сказал он. — Дильде… я без тебя не могу жить… я умру… С этого дня ты жена, я муж, Дильде!
Дильде рассердилась.
— Отпустите! — она попробовала вырвать руку. — Как вам не стыдно!
Дружок Мыкты выступил вперед:
— Сестренка, успокойся. Это судьба. Девушка — что верблюдица на поводу.
— Пустите, говорю! — еще раз крикнула Дильде. — Бессовестные… пустите же… сию минуту! Джене! Джене, что же это делается!..
Подруга Дильде тоже решила, что это озорство, и вступилась:
— Джигиты, оставьте ваши глупые шутки. Пропустите нас!
Ей тут же ответил второй парень:
— Иди, пожалуйста, тебя никто не держит. И никто не думает шутить. Тебя, я слышал, в свое время тоже силой увезли.
— Ты лишнего не болтай! Если меня и увез, то человек, которого я любила всем сердцем…
Но тех двоих не интересовали оправдания молодухи, они делали свое: тащили упиравшуюся и кричавшую Дильде. Справиться с ней им было нелегко, она отбивалась и вырывалась изо всех сил. Тогда ее подняли и понесли.
И вот Дильде в доме Бердике. Тотчас же собрались соседские девушки и молодухи и окружили невесту. Дильде до утра просидела, опустив голову и закрыв лицо руками. Она плакала и не хотела ни на кого и ни на что смотреть. Вокруг нее вертелись и уговаривали ее досужие бабенки: «Что поделаешь, мы тоже плакали, когда нас замуж выдавали. Где камень упадет, там ему и лежать. Раз уж так случилось, что противиться? Перестань, вытри слезы, дорогая. Не надо так. Утром придут люди поглядеть на молодую. Здесь твоя свекровь, твой свекор, они услышат, как ты плачешь, зачем это? Что ты твердишь «уйду, уйду», куда ты уйдешь? Ты уже переступила порог этого дома, дорогая, не говори таких слов…»
Одна умолкала, на смену ей выступала другая: «Ну хорошо, уйдешь ты. Какой в этом прок? Тебя же и опозорят, никто на тебя смотреть не захочет. Образумься, подумай! Ты не ребенок. К твоей матери послали человека, она дала свое согласие. Скоро к ней пойдет и твой свекор. Если уж мать, которая девять месяцев носила тебя под сердцем, дала свое благословение… Ты будешь счастлива, милая, твой жизненный путь прямой и честный. Что тут плохого?..»
Короче говоря, не скупились ни на ласковое слово, ни на угрозы…
После того, как избавились от Чотура и прогнали меня, Бердике успокоился. Мыкты выпил с друзьями за свое счастье и задремал сидя. Еще бы, человек ночь не спал! Бердике набросил на плечи огромный новый тулуп, потолковал с теми, кто должен был помогать на свадьбе, затем пошел в заднюю половину дома — будто бы отдать какое-то приказание своей байбиче. Из комнаты для гостей доносился теперь только беспорядочный говор женщин, плача не было слышно. «Слава богу, успокоилась!» — подумал Бердике. Почтенный свекор испытывал, должно быть, чувство удовлетворения при мысли о том, что Дильде все-таки стала его снохой и теперь он покажет Чотуру, почем фунт лиха. Бердике заулыбался, довольный.