Тьфу! Как все это въелось в старика! Я скомкал блокнот, размахнулся… Перед глазами встало перепуганное, злое лицо отца. «Ай, опомнись, не выбрасывай…» Я почувствовал, что какая-то сила удерживает руку. Ну, если так, вот тебе! Я швырнул блокнот обратно в сумку. Сумка казалась мне теперь отвратительной, как будто прятала, защищала то, что стояло, мне поперек дороги, мешало жить. Ишь раскрыла пасть, как крокодил!
Я поднял сумку обеими руками высоко над головой и изо всей силы швырнул в полую весеннюю воду речки…
Тронул пегашку. Миновав переправу, конь поднялся на высокий берег. Я вздохнул, как после дурного сна. На сердце было легко, и мир как будто раздвинул передо мной свои границы.
Долина встречала весну. По высокому ясному небу кусочками хлопка разбросаны были мелкие белые облака.
Синее небо, знакомое, как потолок в родном доме. Синее радостное небо, и на нем четкие контуры гор. Шершавая поросль кустарника по холмам, ласковый ковер молодой весенней травы, от запаха которой кружится голова. И подснежники у дороги… Вот он, мой дом, мой край, такой до боли любимый, такой приветливый…
От колхозного амбара слышался гул трактора. Чотур пробует мотор. С самого начала весны Чотур возился с трактором; весь, до самого кончика носа, в пятнах мазута, он то и дело нырял под брюхо железному коню. Сегодня же, должно быть, закончил ремонт и хочет попробовать трактор тут же, в загоне. Грохот мотора гулким эхом отдавался вокруг, потом затих. И мне так захотелось увидеть Чотура, поздравить его с весной и… и чтобы он меня поздравил тоже.
Но Чотура я не увидел, только его ноги торчали из-под трактора. Время от времени он перебирал ногами, как будто собирался куда-то идти. Слышно было, как он ругается себе под нос.
Вот высунулась Чотурова рука и потянулась к семнадцатому ключу. Чотур не сразу нашарил ключ, а когда нашарил, я взял да и наступил на ключ ногой.
Чотур потянул ключ к себе, но не тут-то было.
— Кто там балуется?! — рявкнул Чотур.
Он вылез, увидел меня, сердито сверкнул глазами и принялся вытирать руки о перепачканную мазутом тряпку.
— Ну что?
— Ничего…
— А-а… — Он зло скривился и махнул рукой. Но вдруг посмотрел на меня, словно сообразив что-то, и лицо у него смягчилось. — Асыл… сделай доброе дело, а? Сгоняй в РТС. Там есть механики хорошие. Привези кого-нибудь, а?..
— Что, не ладится?.. — пробормотал я и, наклонившись, осторожно заглянул трактору под брюхо.
Тут Чотур опять обозлился.
— Уйди!.. Помощник… — Он с силой взял меня за плечо и оттолкнул назад.
От стыда и обиды я слов не мог найти. Кровь ударила в голову, лицо Чотура запрыгало перед глазами.
Я подошел к коню, прицепил плеть на луку седла, связал поводья и забросил их пегашке на шею. Потом шлепнул его ладонью по крупу. Конек сразу взял направление к дому. А я снова вернулся к трактору.
По правде говоря, вся моя злость и смелость сразу улетучились, когда я увидел вблизи нутро машины, все эти винты, винтики, трубки… Разобраться по книге — это одно, а что тут делать?.. И почему нет искры?..
Но все-таки было интересно — копаться во всем этом хозяйстве, припоминая схемы из книжки и стараясь добраться до того непонятного «узелка», который надо распутать, чтобы трактор наконец заработал…
И мы все-таки добрались с Чотуром до «узелка»!..
Когда я наконец собственной рукой включил мотор и он затарахтел безо всяких перебоев, от радости чуть не подскочил. Но теперь не хотел показывать Чотуру, как я рад и счастлив.
Я просто поднял вымазанную в мазуте тряпку, которой обтирал руки Чотур, и стал спокойно и медленно вытирать свои ладони…
Авторизованный перевод Л. Лебедевой.
СЛОВАРЬ НЕПОНЯТНЫХ СЛОВ
Аба — почтительное обращение к старшему.
Агай — (буквально: старший брат) почтительное обращение к старшему.
Аил — село.
Айван — навес, веранда.
Ай-балта — (балта — топор) бердыш; старинное холодное оружие — топор с лезвием в виде полумесяца.
Айланайын — мой миленький (я готов стать искупительной жертвой за тебя).
Айран — кислое молоко.
Аке — старший брат.
Акмак — бестолочь.
Аксакал — (буквально: белобородый) уважаемый человек; руководитель рода; почтительное обращение к старшему.