Я верила, что сдам экзамены. Конечно, круглая «пятерка», может, и не будет, но «хорошо» — обеспечено. Меня больше пугали колхозные поля, на которых надо было сдавать не школьный, а настоящий экзамен. Вдруг машина остановится, а я не смогу сдвинуть ее с места? Тогда грош цена всем моим оценкам!
Роза Алексеевна, видно, поняла мое состояние, взялась консультировать…
Наконец, первый экзамен…
Не помню, как я отвечала, что говорила, только вдруг слышу аплодисменты. Я очнулась.
— Спасибо, дочка, долгих лет жизни тебе! — сказал Александр Илларионович.
Когда я вышла, Алтынбек бросился ко мне:
— Молодец, Акмарал, я слышал твой ответ.
Поздравляли и другие товарищи. Как же — шесть месяцев проучились вместе и сейчас радости и горечи делили вместе.
Экзамены продолжались…
В параллельной группе учился парень по имени Асылбек. Он всегда приставал ко мне:
— Сестрица, постойте, давайте поговорим. Может быть, сестрица, прогуляемся? Вы из какого района, может, познакомимся? Хоть скажите слово, я приму его за пение соловья.
А потом не раз слышала колкости:
— О-о, далеко нам до таких сестриц, недоступны они. Ей ровня Алтынбек. А его она добыла по специальному заказу…
Я не обращала внимания на его остроты. Это его еще больше злило. А как он наряжался! Пройдет мимо, от него так пахнет тройным одеколоном, будто он только что в нем выкупался. С ребятами разговаривал заносчиво, над девушками зло и двусмысленно подшучивал.
И вот этот хвастливый гордец провалился по двум предметам. Как рукой сняло с него заносчивость, болтливый язык словно присох. Теперь девушки, которых он доводил до слез, не давали ему спуску.
Мы пошли обедать. За одним из столов сидел Асылбек. Я, Каснет, Азизахан и Багдад-дженге заняли соседний стол.
— А, Асылбек-джан, как идут экзамены? — с самым невинным видом спросила Азизахан.
— Ну, такие джигиты, как Асылбек, сдают, конечно, только на «отлично», — пустила первую стрелу Каснет.
— А-а, так вот почему с начала экзаменов он ходит один. Возгордился, значит! — подбавила молодка, сидевшая за другим столом.
— Так у него же не только прическа блестит, но и ум, разве не видите?
— Ну, если джигит золотой, то хоть дважды вываляйте его в грязи, все равно будет блестеть, — подсолила я.
— Хватит! — вскричал Асылбек, весь дрожа, и, стукнув кулаком по столу, встал.
— Эй-эй, джигит, спокойней, ведь это казенный стол, а не наши бока! Платить придется, — вмешалась Багдад-дженге.
— Ну, ему бояться нечего — вот сдаст экзамены и заработает в первый же день несколько сот рублей…
Асылбек, дрожа от злости, бросился вон из столовой. Вслед ему раздался громкий хохот.
Вечером я было собралась в кино, как вдруг вошла Багдад-дженге и сказала:
— Не выходи. Асылбек приехал на такси и спрятался вон там, за деревьями. Он ищет тебя, как бы чего не случилось.
На другое утро об этом уже знали директор школы и секретарь парткома. Кто-то сообщил. Но Асылбек сбежал, другого выхода у него не оставалось. А мысль у него была такая: заманить меня в машину и увезти в жены. Хотела я этого или нет — это его не беспокоило.
На другой день я успешно сдала экзамен по хлопкоуборочной машине! Вот это праздник был! Когда я получила удостоверение на право вождения хлопкоуборочной машины и трактора «Беларусь», слезы брызнули из глаз…
— Что с тобой, дочка? Если ты будешь плакать и в радости и в горе, то скоро станешь старухой… Ну, успокойся, ведь все обошлось, теперь перед тобой ровный путь, — по-отечески успокаивал директор.
Я вытерла слезы, улыбнулась.
— Александр Илларионович, напишите мне адрес колхоза.
— Э-эх, дочка! — расхохотался он. — Неужели до сих пор не знаешь, где колхоз имени Ленина? Шесть месяцев училась вместе, ездила на одном тракторе с Алтынбеком, и неужели он ничего тебе не сказал?
— Ой, разве он из того колхоза, куда я должна ехать?
Директор снова усмехнулся и кивнул. Я почувствовала, что краснею…
Когда я вышла из кабинета, Алтынбек торопливо прощался с товарищами, собираясь уезжать…
— Акмарал, получила документы? Прекрасно! Шесть месяцев учились вместе, теперь пора прощаться и ехать по своим колхозам. Где бы ты ни была, пусть сбудутся твои мечты и всегда сопутствует тебе радость! Хочу что-то дать тебе почитать… Не обидишься? И напиши, прошу, здесь есть мой адрес! — Он смущенно сунул мне довольно плотный конверт.