— Подожди, дай кончить. Словом, пришел к Арзыке. Удивительная штука… За то, что обворовали колхоз, посадили и его сынка Капара. А сноха Гульзат семь месяцев назад ушла с маленькой девочкой и словно в воду канула. Люди утверждают, что ее и девочку убил Арзыбай… А ведьма Пазила ютится у родичей. Затем пошел к твоему племяннику Эргешу и тетке Айсылкан…
— Что за племянник и тетка? Откуда они взялись? Ты в своем уме?
— Втроем пошли к свату Аали и свахе Назгуль…
— О милая Акиш, да твой отец не в своем уме… Ой, что за сват и сваха?
— Они сначала не поверили мне, но я все-таки убедил их. И как они обрадовались! Плакали от счастья… Я тоже не выдержал… А маленькая Гульзат так замечательно смеется!
— Радость моя, Акмарал, что же это с нашим отцом?
— Готовься, старуха, они сегодня приедут.
Назарбек-ата смеялся, глядя на окончательно растерявшуюся старуху.
Я поняла — Алтынбек рассказал ему все, и он поехал к моим родителям…
Слезы полились из моих глаз. Акпары-апа забеспокоилась.
— О милая, а ты что плачешь?
— Милая мама, простите за то, что обманывала. Теперь навеки я буду вашей дочерью.
— Что ты говоришь? — вскрикнула она. — Эй, старик, или я ослышалась?
Я бросилась со двора, пошла, не зная куда. Шла и плакала… Оттого, что соскучилась по милым родителям и моей маленькой Гульзат! Плакала от радости, что живут хорошие люди, коммунисты Айсылкан-эдже, Эргеш-аке и много-много других. Это они помогли мне стать человеком. Но из моих глаз текли не горькие слезы, а живая вода!
Перевод В. Горячих.
Ч. Айтматов
ТОПОЛЕК МОЙ В КРАСНОЙ КОСЫНКЕ
Вместо пролога
По роду своей журналистской работы мне часто приходилось бывать на Тянь-Шане. Однажды весной, когда я находился в областном центре Нарына, меня срочно вызвали в редакцию. Случилось так, что автобус ушел за несколько минут до того, как я прибыл на автостанцию. Следующего автобуса надо было ждать часов пять. Ничего не оставалось делать, как попытаться сесть на попутную машину. Я отправился к шоссе на окраине городка.
На повороте дороги у колонки стоял грузовик. Шофер только что заправился, завинчивал крышку бензобака. Я обрадовался. На стекле кабины был знак международных рейсов «SU» — Советский Союз. Значит, машина шла из Китая в Рыбачье, на автобазу Внештранса, откуда всегда можно добраться до Фрунзе.
— Вы сейчас отправляетесь? Подвезите, пожалуйста, в Рыбачье! — попросил я шофера.
Он повернул голову, искоса посмотрел через плечо и, выпрямившись, спокойно сказал:
— Нет, агай, не могу.
— Очень вас прошу! У меня срочное дело, вызывают во Фрунзе.
Шофер снова хмуро взглянул на меня.
— Понимаю, но не обижайтесь, агай. Никого не беру.
Я был удивлен. Кабина свободна, что стоило ему взять человека?
— Я журналист. Очень спешу. Заплачу сколько угодно…
— Дело не в деньгах, агай! — резко оборвал меня шофер и сердито толкнул ногой колесо. — В другой раз бесплатно довезу. А сейчас… Не могу. Не обижайтесь. Скоро еще будут наши машины, уедете на любой, а я не могу…
Наверно, он должен по дороге взять кого-нибудь, решил я.
— Ну, а в кузове?
— Все равно… Я очень извиняюсь, агай.
Шофер посмотрел на часы и заторопился.
Крайне озадаченный, я пожал плечами и недоуменно взглянул на заправщицу, пожилую русскую женщину, которая все это время молча наблюдала за нами из окошечка. Она покачала головой: «не надо, мол, оставьте его в покое». Странно.
Шофер полез в кабину, сунул в рот незажженную папиросу и завел мотор. Он был еще молод, лет тридцати, сутуловатый, высокий. Запомнились мне его цепкие, крупные руки на баранке и глаза с устало опущенными веками. Прежде чем тронуть машину с места, он провел ладонью по лицу и как-то странно, с тяжелым вздохом, встревоженно посмотрел вперед, на дорогу в горах.
Машина уехала.
Заправщица вышла из будки. Она, видимо, хотела успокоить меня:
— Не расстраивайтесь, сейчас и вы уедете.
Я молчал.
— Переживает парень… История длинная… Когда-то он жил здесь у нас, на перевалочной базе…
Дослушать заправщицу мне не удалось. Подошла попутная «победа».
Грузовик догнали мы не скоро — почти у самого Долонского перевала. Он шел с огромной скоростью, пожалуй, непозволительной даже для видавших виды тянь-шаньских шоферов. Не сбавляя скорости на поворотах, с гудящим ревом неслась машина под нависшими скалами, стремительно вылетала на подъемы и сразу точно бы проваливалась, ныряя в перепады дороги, затем снова появлялась впереди, с развевающимися, хлопающими по бортам концами брезента.