- И хорошо ли он справляется, миледи? - спросил Апто.
- С трудом. Но до сих пор я с этим мирюсь.
***
День был весьма бестолковым, как часто случается в бесчисленных странствиях по миру. Давила жара, земля становилась все тверже, острые камни ранили размягченные переживаниями ноги. Древний тракт паломников казался изрытым, пыльным отстойником всех напрасных и бесполезных надежд и дерзаний. Странствие есть очищение, знали древние мудрецы, и кому, как не им, лучше знать о чистках?
Но какой груз казался тяжелее всего нашим натруженным плечам там, на Пути Треснутого Горшка? Нас сокрушала и давила мысль, будто искусство имеет цель. Полагаю, о слушатели моей мрачной сказки, вы не относитесь к числу поэтов и музыкантов, скульпторов и живописцев, и вам не дано ощутить жгучий пот, знак вдохновения. Когда череп раскален, зловещие мысли подавляют более здравые упования. "Что, если слушатели мои - лишь сборище идиотов? Безумных лунатиков? Что, если вкус их столь плох, что даже проголодавшийся стервятник не выклюет из трупов ни одного выпученного глаза? Что, если они возненавидели меня при первом появлении? Смотрите на эти лица! Что же они видят, и какие мысли бурлят в черепах? Я слишком толст, слишком худ, слишком беспокоен, слишком уродлив, чтобы заслужить их внимание?" Художественное творчество - самое личное из усилий, но необходимость выступать публично раскрашивает всё в самые драматические оттенки. Провалится один - каково будет другому? "А нравится ли мне хоть один из них? Чего им от меня нужно? Что, если... если я попросту убегу? Нет! Меня возненавидят еще сильнее! Как же раскрыть рот?!" Ах, вот самые неприятные потоки, бурные, холодные, кусачие. Надейтесь на лучшее, и пусть худшее станет откровением (скорее всего, лишь смутно неприятным). Творец, презирающий аудиторию, заслуживает лишь ответного презрения.
"Но", скрипит бритва под этими шепотками благоразумия, "идиотов в мире много!"
И что? Каменистый путь равно плохо принимает всех, синее небо эгалитарно в безразличии, солнце не знает никого из ослепленных его светом. Мой рассказ относится к миру тождеств, суровому как камень, стойкому к любому воздействию, будь то вздох ветра или брызги дождя. Мулы бредут, опьяненные собственной тяжестью и вечным усилием. Головы лошадей мотаются, кивают, хвосты хлещут, не давая мухам спать. Плато тянется и тянется, уходя в туманную даль.
***
- Что-то мне не нравится, - сказал Крошка заносчиво, моргая несоразмерными глазками. - Особые правила, исключения. Когда начинаются исключения, все рушится.
- Послушайте мерзавца, - сказал Арпо Снисходительный.
- Комар?
Комар сплюнул. - Крошка Певун главный среди Певунов, а Певуны правят городом Толлем на Стратеме. Мы выгнали Багряную Гвардию, чтобы им править. Крошка -король, поняли, дураки?
- Если он король, - взвился Арпо, - что он делает здесь? Стратем? Никогда не слышал. Багряная гвардия? Кто такие?
Кляпп вмешался: - С каких пор короли бродяжат без охраны, слуг и прочего? В ваше хвастовство поверить трудновато.
- Блоха?
Блоха поскреб в бороде и задумчиво огляделся. - Ну, мы, я и Комар и Щепоть, мы телохранители, но не слуги. Королю Крошке не нужны слуги и так далее. Он заклинатель, знаете ли. И лучший боец Стратема.
- Какого рода заклинатель? - поинтересовался Сардик Тю.
- Комар?
- Умеет поднимать мертвых. Вот какого рода.
Тут наши шаги запнулись. Стек Маринд не спеша развернул лошадь, уложив арбалет на сгиб локтя. - Некромант, - сказал он, обнажив зубы, и то была не улыбка. - Так чем ты отличен от Негемотов? Вот что хотелось бы знать.
Комар и Блоха разошлись, ухватывая рукояти оружия; Тулгорд Мудрый выхватил благословленный Сестрами меч. Арпо Снисходительный удивленно озирался. Крошка ощерился. - Отличен? За мной не охотятся, вот тебе отличие.
- Единственное? - Тон Стека был ровным.
Не блеснула ли тревога в глазках Крошки? Слишком они мелкие, чтобы понять наверняка. - Рвешься умереть, Маринд? Я тебя убью, не шевельнув пальцем. Один кивок, и кишки повисли на седле. - Он огляделся, лыбясь все шире. - Я здесь самый опасный, и лучше всем вам это понять.
- Блефуешь, - сказал Тулгорд. - Посмеешь бросить вызов Смертному Мечу Сестер? Ну ты олух!
Крошка фыркнул. - Как будто Сестрам есть дело до Негемотов. Безумец и евнух никогда не разрушали миров, не убивали богов. Мелкие помехи и ничего иного. Если ты настоящий Меч Сестер, должно быть, им давно стало скучно. Ты проскакал по всем континентам и ради чего? Оскорбление? Оскорбили тебя, не их. Они обдурили тебя, а ты готов спалить полмира ради раненой гордыни.