Наша семья поистине рассеялась. Но утро выдало еще не все откровения, ибо в тот миг Здраворыцарь Арпо Снисходительный сел, смаргивая капли густой слизи. Трещина в голове сочилась розовыми слезами, но ему было все равно.
- Кто одел меня? - вопросил он странным голосом.
Апто Канавалиан поднял глаза, взор его был печальным и отсутствующим. - Ваша мать?
Арпо встал, весьма неловко, и неуклюже схватился за пряжки доспеха. - Это мне не нужно.
Бедная Опустелла поползла, добралась до рассеченной груди Ниффи Гама и задумчиво лизнула кровь. - Посмотрите, - пробурчала она, - никакого вкуса.
- Здраворыцарь, - сказал Тулгорд, - вы помните, что случилось?
Тут Апто Канавалиан вздрогнул и уставился на Смертного Меча в ужасе, смешанном со жгучей ненавистью.
- Кровь засохла, - отвечал Арпо. -Жалкие говнюки. После всего, что я им сделал. Открыть водяные врата! Кто мочился на алтарь? Это был демон? Ненавижу демонов. Смерть всем демонам! - Он сумел снять кольчугу, и она упала в сторону золотым звенящим каскадом. - Все псы отныне должны ходить задом наперед. Вот мой декрет, и делайте что хотите. Вырвать по глазу у каждой кошки и сложить в корзину... разумеется, я серьезно! Не кошек в корзину, а глаза. Какая трагедия - псы не могут видеть, куда идут задом. Поэтому мы...
- Здраворыцарь!
Арпо засверкал глазами. - Кто ты, во имя Фарла?
- Неверный вопрос! - рявкнул Смертный Меч. - Кто ты?
- Вот так так! И что это такое?
Все смотрели на вещь, которую Снисходительный сжимал в руке.
- Это ваш пенис, - сказал Апто Канавалиан. - Если мне позволено судить.
Арпо опустил глаза. - Вот и объяснение всему. Не так ли?
***
Лично я не усмотрел в его речах юмора. Так или иначе, Арпо (или тот, кто вселился в его тело) весь сосредоточился на своем открытии и вскоре запачкался. Брови взлетели, он улыбнулся и начал снова. - Я могу весь день. Скажу прямее: так и будет!
Со стоном отвращения Тулгорд пошел седлать коня.
Сардик Тю хлопнул в ладоши. - Отлично! Думаю, сегодня как раз тот день!
Крошка рыгнул. - Лучше бы нет. Мы не услышали конец истории Бликера, и он не уйдет, не досказав.
- Славный сир, - начал я. - Шаги солнца медленны, так что не бойтесь, итог будет подведен.
- Если мне не понравится конец, ты мертвец.
- Ага, - встрял Блоха. Да ну его.
Я тщательно избегал острого взгляда Пурсы, но попадал под пронизывающий взгляд Щепоти. Женщины так назойливы, это сводит с ума!
Будто продрогнув, Апто Канавалиан закутался в плащ и встал рядом. - Бликер, не возражаете?
- Бреша Фластыря вам не стоит бояться, сир. - Я возвысил голос. - Это верно, Бреш?
Лицо юного поэта исказилось. - Я просто хотел справедливости, Бликер. Скажи им. Честности. Я заслужил. Мы с тобой. Скажи им.
- Бреш, он рядом со мной.
- Я с ним не говорю.
Апто махнул рукой, явно желая, чтобы мы отошли в сторону. Я огляделся. Мастер Маст вновь показался с горшком чая. Сардик Тю протянул свою чашку дрожащими руками, Пурса Эрундино натянуто улыбнулась слуге, подошедшему к ней первой. Лицо распорядителя на миг омрачилось. Щепоть сплетала нечто сложное из веревочных петель, что напомнило мне солярный ритуал одного отсталого клана эрлийцев - они вешают на деревья символические амулеты, намекая, что в древности не прочь бывали развесить на них кое-что покрупнее. Братья Певуны кидались камешками в голову Опустеллы, хохоча, когда удавалось попасть. Неупокоенная поклонница даже не замечала, усердно поедая сердце Ниффи Гама. Стек Маринд упорно смотрел в угасающий костер, на угли и адски горячие косточки.
Арпо Снисходительный перетрудился над пенисом и ныне качал его влево-вправо с безнадежным энтузиазмом ненасытной невесты.
- У нас есть немного времени, - заключил я. - Давайте, сир.
- Я никогда не хотел быть судьей, - сказал Апто, когда мы отошли шагов на двадцать вперед всех. - Мне не следовало здесь появляться. Знаете ли вы, сколь тяжко быть критиком?
- Ну, нет. Неужели тяжко?
Мужчина дрожал на жуткой жаре, я даже заподозрил, что он болен лихорадкой. - Если бы мы могли то, что можете вы, стали бы мы... Как думаете?
- А.
- Это как разница между неловким юнцом и опытным любовником. Мы ретиво наскакиваем, тогда как вы способны поработить женщину на целую ночь. Говоря правду, мы вас ненавидим. В темных расселинах наших разбитых душ кипят презрение и зависть...
- Я не склонен видеть это в таком свете. Есть много сортов таланта. Острый глаз и мощный разум, да, они достаточно редки и ценимы. Ваш взгляд - наша награда.
- Если вам нравится то, что мы говорим.