- О горе! - заорала Опустелла, хлопая в ладони и посылая всем светлую, жуткую улыбку.
Арпо, глядевший вслед убежавшим, резко сказал: - Так получается, трус улизнул от... нас.
- У нас лошади, - ответил Тулгорд Мудрый. - Им не уйти.
- И все же нам пора двигаться. - Арпо указал острым ногтем на Крошку. - Я буду следить, колдун.
Он натянул узду и поехал по дороге.
Крошка ухмыльнулся Стеку Маринду: - У Здраворыцарей память, как у малых птах. Да ладно, Маринд. Загнав Негемотов в угол, ты поймешь, как я тебе нужен. А пока...
- А пока, - кивнул Стек в сторону Опустеллы, - без таких фокусов.
- Я лишь показал, что умею. И надеюсь, повторять не придется. Комар?
- Одного раза должно хватить.
- Блоха?
- Одного.
***
Поход возобновился, ведь время не слушается узды, и мерную его поступь не замедлить желанием и волей. Мулы стучали копытами, карета скрипела, лошади фыркали, а мы, имеющие право и привилегию называть себя высшими созданиями, мы отмеряли шаг за шагом в горьком смирении. О да, мы дерзко распрямляем спины, пользуясь полыми дарами разума, но куда же ведут нас все наши заблуждения?
В шестидесяти шагах завиднелось возвышение, означавшее родник - груда камней, над ним шесты и качающиеся выцветшие тряпки, словно знамена потерпевшей поражение армии. Ниффи Гама и девушек Свиты не было видно нигде.
Ворча себе под нос, Тулгорд Мудрый пнул коня, поскакав к водоему. Пыль взвилась по следу, будто мантия театрального актера. Стек Маринд щелкнул языком и отъехал в сторону, привстав в стременах.
Кляпп и Бреш подошли ко мне.
- Плохо дело, Бликер, - тихо пробормотал Кляпп. - Может, ночью будем есть Опустеллу, только бы не протухла.
- Так нужно съесть ее сейчас, - возразил Бреш. - Это даст еще одну ночь. Не так ли? Ведь даст? Нужно посоветовать... Вы, Бликер. Идите и...
- Добрый господин, - сказал я, - и не подумаю советовать вещь настолько омерзительную. Скажите, вы готовы слышать ее жалобы все время? Пока остается хоть малая толика плоти, остается и проклятие неупокоенности - на какие вечные муки готовы вы обречь несчастную? К тому же, - добавил я, - мало что зная о некромантии, я все же слышал, будто немертвая плоть становится ядом для живых. Рискнете сами стать неупокоенным?
Бреш облизнул губы, лицо побелело. - Боги подлые!
- Что, если Ниффи сбежал? Невероятно. Он должен где-то прятаться. Он и его девки. Таким всегда улыбается удача! То есть, у него теперь вечная поклонница. Убил бы за такую!
- Кляпп Роуд, - ответил я, - ваша имасская история меня беспокоит. То, куда вы ведете...
- У меня нет ничего другого! Лишь ее я помню слово в слово...
- Погоди! - сказал Бреш. - Она не твоя? Жулик!
- Вовсе нет. Никто не сказал, что истории должны быть нашего сочинения. Это не фестиваль. Они всего лишь хотят развлечься, и если нужно красть, кради! Боги, послушайте меня. Я даю тебе совет! Сопернику. И тебе, Бликер! Это твоя история приведет нас в чужие желудки. Ты слишком близок к реальности...
- Неужели? Не думаю. К том же моя задача совсем иная, чем предстала пред вами.
- Это же лишь ловкий трюк, да? Она знает, что мы выдержим два или три дня без пищи. Ей нужно лишь пережить нас с Фластырем, и вы увидите спуск к парому. Вы сговорились. Не смей отрицать!
Бреш Фластырь криво усмехнулся. - Какая разница, Кляпп. Бликер провалится, и очень скоро, еще до нас.
Воздетые брови всегда придавали мне весьма добродетельный вид. - Неужели?
- Неужели, - передразнил он, качая головой. - Понимаете, я видел вас ночью. С ней.
Кляпп задохнулся. - Он покатался с Пурсой Эрундино? Так и знал!
- Не с ней. - Глаза Бреша сияли. - С Щепотью. Я видел, и могу сказать Крошке... и скажу, если придется спасать свою жизнь. Бликер, ты труп!
Кляпп вдруг заулыбался. - Мы его поймали. Поймали Бликера. Ха! Мы в безопасности, Бреш. Ты и я, мы выживем!
Содрогнулся ли я от ужаса? Колени мои подогнулись, мочевой пузырь расслабился, поддаваясь свойственной смертным панике? Я бросился на Бреша, сжимая руками беззащитное горло? Ударил локтем в висок Кляппу? Мой ум метался, ища спасения? - Добрые люди, довольно дискуссий. Сначала нам нужно дойти до источника.
- Ага, - сказал Кляпп. - Можно и подождать. Можно, Бреш?
Бреш схватил меня за руку. - Твоя история скоро скиснет, Бликер. Знаю, ты был ко мне добр, но сейчас не время добреньких. Ты великодушен, потому что считаешь себя в безопасности. Я не такой дурак, чтобы принять покровительство от такого как ты! Я настоящий гений! А ты скоро разочаруешь Пурсу, попомни мое слово.
- Тогда я продолжу рассказ, едва мы облегчим жажду.
Улыбка Бреша стала шире.
- А я всегда тебя ненавидел, - сообщил Кляпп, разглядывая меня, словно червяка. - Ты знал, Бликер? О, я видел апломб твоей пронырливости, и понимал, что ты с самого начала задумал хитрость! Вечно намекаешь, будто узнал чужие тайны. А эта твоя ухмылка - меня от нее тошнит. Думаешь, наше положение забавно? Так? А рассказ твой глуп. Он никуда не ведет, ибо ты не можешь украсть события, еще не произошедшие. Ты обречен повторять то, что уже было, и хозяевам это скоро надоест. Итак, ты обречен даже без ультиматума Бреша. Ты умрешь. Мы вскроем тебя и сожрем, и нам будет хорошо. Да!
Ах, люди искусства!
- Истина моей истории, - сказал я спокойно, - скрыта не в том, что еще будет, но в уже сказанном. Подумай, если еще есть силы. А пока что мне очень хочется подкрепиться. Вижу, вода там есть, и мастер Маст уже отвязывает мулов. Нам лучше напиться прежде животных, верно?
Оба мужчины торопливо убежали вперед.
Я последовал шагом более ленивым. Видите ли, у меня есть некий дар к предвкушению и самоограничению. Но об этом после.
Стек уже спешивался. - Нашел следы, - сообщил он Тулгорду. - Понятное дело, они совсем недалеко от тракта, но спешить не следует. Лишения вынудят их вернуться.
- Можно и поохотиться, - сказал Крошка. - Немного поразмяться. - Тут он снова показал свою улыбку, достойную крысы.
- Пейте досыта, - крикнул распорядитель. - Какое благословение! Боги милосердны, о да! Надеюсь, этого хватит! Надеюсь, мы завершим путь, не потеряв очередную жизнь! Умоляю вас, сиры! Мы...
- Мы питаемся творцами, - зарычал Крошка. - Это решено и не вижу смысла отказываться. К тому же я нашел вних вкус. - Он захохотал.
Комар тоже.
И Блоха.
Щепоть зевала.
- Отдохнем здесь, - заявил Стек Маринд, - некоторое время.
Пурса Эрундино присела у мутного водоема, орошая лицо. Я склонился рядом. - Сладостный нектар, - пробормотал я, протягивая руки.
- Все они тираны, до единого, - шепнула она. - Даже Стек, при всех его позах.
Холодная вода обняла мои руки, словно их коснулась богиня. - Миледи, такова природа сих образцов добродетели. Но разве можем мы считать себя лучше них? Человечью плоть вкусили и наши уста.
Она рассержено зашипела. - Наша награда за трусливую покорность!
- Именно так.
- Куда нас приведет ваша история, поэт?
- Ответа придется подождать, увы.
- Все вы одинаковы.
- Может быть, - предположил я, - мы вкушаем одно, но на вкус совсем разные. Надеюсь.
- Шутите даже сейчас, Эвас Дидион Бликер? Увидим ли мы ваше настоящее лицо?
Я набрал воду в ладони и отпил. - Увидим, миледи.
Одна давняя моя знакомая владела "канезским крысоловом", косматой крошечной собачонкой. Эту породу целенаправленно лишали остатков благоразумия, и ее питомец отличался особенной дурью. Он предпочитал бешено нападать на оручих детей, воровать игрушки и погремушки младенцев, но при том был способен к дрессировке. Умел стоять на задних лапах неопределенно долго, являясь предметом особой гордости хозяйки. Натаскивание при помощи кусочков чего-нибудь вкусного весьма эффективно, даже когда субъект наделен мозгом размером с орех бетеля.
Я снова увидел тому доказательство, когда по единому движению пальца Крошки Певуна Кляпп вскочил, и кровь отлила от его лица. Заикаясь, он начал: - Но Бликер вызвался...
- Он на потом. Рассказывай насчет великана и девки.
- Но...
- Убить? - спросил Комар.
- Убить? - спросил Блоха.
- Стойте! История, да, история. Итак, когда мы видели их в последний раз, воин - Фенн сидел перед вождем, они делили скудную пищу. Подобные племена склонны к тонким жестам. Это язык, не требующий произнесения слов. Песня нюансов. Каждый Имасс понял, что воину выпала страшная судьба, что широкие, израненные плечи Фенна придавило горе. Он кровоточил внутри и снаружи. Встревоженные глаза смотрели лишь на вождя, на его богатства- меха и усеянные жемчугом шкуры, пояса с пришитыми раковинами, стеатитовые трубки, круглые маски с растянутыми мордами зверей: вот медведь бролд, вот волк ай, вот клыкастый морж. Каждый скудный глоток пищи, кислое сало, сухие ягоды и настой мха, он принимал с торжественным усердием, отпивал чай с нежным наслаждением... но все было пронизано чем-то горьким, к языку прилив мерзкий вкус, некое страшное воспоминание.