— Так, так, — побарабанил рябой костлявым пальцем по столу. — Каким он был с виду? Во что одет?
Марина охотно обрисовала наружность незнакомца.
— И это все?
— Нет, не все. На днях у нас появился милиционер по поводу паспортизации.
— А как он выглядел? Был ли он высок, низок, молодым или пожилым? Какие имел знаки различия?
«К чему ему такие подробности? А может быть, этот милиционер их человек?» Она описала внешность милиционера.
Коломейский вобрал в рот нижнюю губу, помолчал и, как бы про себя, промолвил:
— Память у тебя завидная… это хорошо… А не помнишь ли ты, ангел мой, другую фамилию сторожа Береша?
— Как же можно помнить то, чего не знаешь? — притворилась Марина. Эта покупка для нее была слишком легка, и она даже посмеялась над Коломейским. — А разве у Тибора две фамилии? — спросила она. В ее голосе звучало искреннее удивление. Она окончательно овладела собой, и мысль ее работала теперь четко и ясно.
— Не финти, красотка, — зло оборвал ее рябой. — Настоящие Тиборы украинскими боевиками быть не могут, и тебе об этом хорошо известно. А кто такой Неписьменный? Ухажер?
Марина сообразила, что два последних вопроса Коломейскому подсунул Осадчий, и отрезала:
— Никакого Неписьменного я не знаю и знать не хочу. Вас кто-то ввел в заблуждение!
Лицо рябого побагровело. Он бросил колючий взгляд на притихшего корчмаря и, скрипнув зубами, выпалил:
— С этим мы еще разберемся! Кому-то учиним допрос с пристрастием! Кого-то вздернем! А при-и-ни-мать здесь никого не будем! — отчеканил он почти по слогам.
— Чому не будем? — Осадчий вскинул на него свои рачьи глазки. — Як быть с кухонными припасами, заготовленными по сему случаю?
— Не лезь не в свое дело! — Осадил его Коломейский. — Это не твоя забота. А вопросы здесь задаю я! Только я! — И строго добавил: — Иди проверь, что сейчас делают мои люди. Обеспечь охрану усадьбы, но Дрына не трожь, он мне будет нужен. А ты, красотка, сегодня приготовь на троих, а завтра ужин полный — на двенадцать персон. Ясно?
Марина молча кивнула и повернулась к веревочной лестнице. Но Коломейский остановил ее:
— Хватит с меня этих цирковых номеров! Иди через винницу.
После того как за девушкой захлопнулась дверь, он бросил отрывисто:
— Сложная штучка. Придется ею заняться в лесу… — и повернулся к сидящему рядом: — Не спускать с нее глаз… О всех действиях «поварихи» докладывать.
Вошел Осадчий. Коломейский долго глядел на него, затем тихо произнес:
— Вызови ко мне Дрына.
Когда пришел Дрын, рябой приказал оставить их одних.
— Передай Стефану, — начал он, когда все вышли, — что сбор на усадьбе отменяется. Вот ему письмо, — он сунул в руку бандиту свернутый вчетверо лист бумаги, — Смотри, чтобы никому не попало. Я с боевиками снимусь завтра ночью. Есть одно дело. Надо кое-что проверить, уточнить. На словах скажи: гостей пусть принимает на варианте номер два. Все!
Придя на кухню, Марина подошла к ведру и выпила, залпом кружку воды. Передохнула и села на стул. Кажется, одно пронесло. Но следом второе: этот непредвиденный ужин срывал ее планы. Под угрозой оказалась встреча с Чащиным. Мысль ее работала быстро и четко. Она отметала один вариант за другим. «Ничего! Что-нибудь придумаю», — успокаивала она себя, занимаясь приготовлением ужина. Когда он был готов, в голове ее уже созрел план. Он был рассчитан до мельчайших подробностей. Зубан — вот на кого она делала ставку. Он должен был ей помочь. Она вышла во двор и огляделась. Тибор Береш сидел на своем излюбленном месте — под окном кухни — и с аппетитом вдыхал идущие оттуда ароматные запахи. «Он всегда голодный, как собака», — с удовольствием подумала Марина и шагнула к нему.
— Послушайте, Тибор! — обратилась она к сторожу. Для него это было так неожиданно, что он вздрогнул. — Обслужите начальство, — попросила она как можно ласковее.
Тот отрицательно мотнул головой:
— Не-е-е… Я не можу.
Все шло как задумано.
— Ну, если так, — проговорила она обиженным, голосом, — не буду отрывать вас от вашего занятия… управлюсь сама, — и повернулась обратно. Она шла медленно, сгорбившись, вся внимание: пойдет он на кухню или не пойдет? И страшно была довольна, когда услышала, как он, тяжело вздохнув, поднялся и зашаркал за ней.
Зубану не хотелось лишний раз попадаться на глаза Коломейскому, но так же страшна для него была ссора с кухаркой, от которой ему перепадали не раз кусок мяса, тарелка щей, ломоть свежего хлеба. Поэтому он решил с ней не портить отношений. Но решение его было не окончательным, и в каждое мгновение он мог передумать. Он надеялся на большую мзду и не ошибся. Войдя в кухню, Марина вытащила из шкафчика бутылку палинки.