— Она говорит, надо подложить под плечи, сейчас это модно, — тараторила жена, — а мне кажется, ничего не надо. Кофточка и так хорошо на ней сидит.
Кофточка была действительно превосходна. Александр Лукич неотрывно смотрел на красивый изгиб шеи Ксении, атласную кожу ее плеч, высокую грудь и соглашался с женой. Девушка, кажется, полностью была занята своим нарядом, но Чащин заметил, что, когда он вошел, щеки ее подсветились нежным румянцем и она стала еще привлекательнее.
— Постой, — вдруг вскричала Клава, осматривая Ксению с головы до ног. — Да ты в сапогах?! Надень туфли. Ведь мы вчера купили, — и она принесла из прихожей коробку.
— Наверно, никогда не привыкну к туфлям, — виновато улыбнулась Ксения, вынимая белые лодочки. — Мне кажется, будто я родилась и всю жизнь хожу в сапогах.
— Кофта сделана мастерски. Ты в ней превзошла себя, дорогая, — подошел к жене Александр Лукич и поцеловал ее в щеку. — Пойду-ка я еще подремлю. А то сегодня трудный будет день…
На вокзале разговор не клеился. Говорили о малозначимых вещах. Ксения обещала писать.
— Во время летних каникул обязательно приезжай к нам, — попросила Клавдия Михайловна. — Буду ждать.
Девушка обещала.
Объявили посадку на поезд. Ксения поцеловала в щеку Клавдию Михайловну, Чащину встряхнула руку по-мужски, повернулась и пошла к вагону. На нее навалилась вдруг страшная усталость. Она еле добралась до своего места. Села и больше не вставала.
— Как-то все скомканно получилось, — тихо проронил Александр Лукич жене. Та промолчала. Чащин взял ее под руку, и они пошли к машине. Клаву он завез на работу, а сам решил навестить Балога.
После трехчасовой операции переводчик пришел в сознание. К нему допустили Тоню. Состояние было тяжелым. Лечащий врач пока ничего определенного сказать не мог.
…Чащин посмотрел на Винокурова, сидящего на стуле, Свирина и, пройдясь по кабинету, проговорил:
— Сегодня навестил Балога. Петрович не скоро встанет на ноги. Но держится молодцом, — кивнул в сторону майора: — Вам передал привет.
— Спасибо. А что все-таки делать с задержанными?
— Насчет задержанных? — переспросил подполковник. — У нас есть еще помещение, переведите часть туда и передайте участникам операции, что они пока свободны. За исключением Зуева.
Свирин встал, приложил руку к козырьку фуражки и вышел. Чащин попросил майора Винокурова рассказать об операции.
Винокуров обстоятельно обо всем стал докладывать.
— Итак, можно сказать, что банда и ее главарь прекратили свое существование, — заключил он. — Что касается легальных самостийников, то теперь они не представляют серьезной угрозы для окружающих. Ведь мы лишили их здесь практического руководства.
— Это так. Но мы не довели начатое дело до конца, — заметил ему Чащин. — Можно предположить, что о разгроме банды Хустовца узнают не все приглашенные главари, и они к назначенному сроку явятся.
— О сроке проведения знали только главарь и его заместитель. Но их нет.
— А в руках у нас должен быть эмиссар. Через него и узнаем ответ на интересующий нас вопрос. Только надо установить его личность.
Винокуров задумался.
— Немалый интерес в этом смысле представляет субъект, отказавшийся назвать себя, — произнес он. — Я убежден, что это и есть Чайка из Рахова… И еще… По-моему, Хустовец не без его участия ушел из жизни. Когда мы ворвались в дымящийся схрон, я спросил этого человека: «Кто бросил в нас гранаты? Отчего возник пожар?» В ответ толстяк невразумительно пробормотал: «Я ничего не знаю. Я спал на нарах». Его руки и подбородок были измазаны копотью. Он дрожал и заикался. Явно лгал.
Потушив пожар, мы нашли обгоревший пистолет «ТТ» и содранную с него металлическую пластинку, на которой значились оттиск трезубца и слова: «За верность и усердие». Затем около трупа нашли второй пистолет — браунинг — и в нем полную обойму патронов. Встал вопрос: из какого оружия застрелился главарь? Кто подбросил в огонь пистолет и другие вещи? Почему в обойме браунинга патроны целы? Все это говорит о том, что мы столкнулись не с самоубийством, а с преднамеренным убийством. Все улики против Чайки. Он устранил Хустовца, желая что-то скрыть.
— Ваши рассуждения убедительны, — согласился Чащин, когда майор кончил говорить. — Но вот вопрос: что толкнуло Чайку устранять Хустовца? Ведь он прибыл к ним не для того, чтобы его убить? Возможно, они не поделили что-то. В этом надо разобраться. Интересно также узнать, откуда у него появился советский пистолет. Возможно, он взял его у убитого им офицера.