Сарычев и Бек поднялись на второй этаж. В комнатах была обычная гостиничная обстановка, но уже хорошо обжитая и дополненная мебелью и прочими предметами по вкусу хозяев. Бросалась в глаза коллекция вин и крепких напитков: сотни две бутылок с красочными этикетками чуть ли не на всех языках планеты.
— Это я собрал за десять месяцев, — сказал Бек, любовно поглядывая на бутылки. — Вот русские вина и водка.
Жена Бека, которую муж называл Анютой, была сама любезность.
— Кирюша, оставь ты свои бутылки. Степан Ильич, вероятно, голоден. Умывайтесь — и к столу. Степан Ильич, не хотите принять душ?
— Спасибо, спасибо, — смущенно отказался Сарычев.
— Ну что ж, к столу так к столу, — согласился Бек. — Я сейчас угощу вас настоящей смирновской водочкой.
За ужином они расспрашивали Сарычева о Москве и Ленинграде: сохранились ли старые улицы, какова новая застройка; потом речь зашла о том, как живут люди в Советском Союзе. Сарычев охотно рассказывал, Бек и его жена охали, вздыхали, удивлялись.
— Скажите, Степан Ильич, только чистосердечно, без агитации, — обратилась Анна Владимировна, — смирился ли русский крестьянин с коллективизацией?
— Это самый трудный вопрос для меня, — признался Сарычев, начиная хмелеть. — Дело в том, что мой отец хотя и не был раскулачен, посильно пострадал от коллективизации.
— Его расстреляли?
— Нет, он сам уехал в Сибирь, работал в леспромхозе…
— Бедный русский мужик! — воскликнула Анна Владимировна, артистично заламывая руки и утирая ладонью слезу.
Бек мало вмешивался в беседу, он усердно подливал водку в рюмку гостя. А когда Сарычев заметно опьянел, пригласил его покурить в другую комнату, предложил кресло.
Наигранно-радушный прием хозяев льстил Сарычеву, опьянение притупляло его бдительность.
— Степан Ильич, вы хорошо знаете генерала Деревянко? — как бы между прочим, спросил Бек, стряхивая пепел папиросы.
— Знаю, он несколько раз летал со мною, — ответил Сарычев.
— Что он за человек? Ваше впечатление о нем?
Сарычев недоуменно пожал плечами.
— Просто хочется больше знать о человеке, с которым часто встречаешься по долгу службы, — объяснил Бек, чтобы рассеять возможное недоумение гостя.
Сарычев рассказал все, что знал о генерале Деревянко, представителе СССР в Союзном Совете для Японии.
Кузьма Николаевич Деревянко родился на Украине, в армии с восемнадцати лет, окончил Военную академию имени Фрунзе. В тридцать восьмом году награжден орденом Ленина за выполнение важного правительственного задания. Обо всем этом Сарычев знал из разговоров с товарищами, из газетных сообщений.
— Какого задания? — спросил Бек.
— Говорят, за организацию снабжения 8-й и 4-й армий Китая.
— Коммунистических?
— Да, созданных коммунистами.
— Продолжайте, пожалуйста!
— С начала войны он был в действующей армии на штабной работе, участвовал в освобождении Венгрии и Австрии.
— Имел ли Деревянко отношение к разведывательной работе?
— Помнится, Кузьма Николаевич говорил, что война застала его в Риге, он тогда служил в разведотделе Прибалтийского особого военного округа. Дней через пять-шесть после начала войны был назначен на должность начальника разведотдела штаба Северо-Западного фронта.
В заключение разговора Бек вдруг сделал неожиданное предложение:
— Я знаю, Степан Ильич, вы испытываете нужду в иностранной валюте. Позвольте оказать посильную дружескую помощь. Как говорят в России, гора с горой не сходится… Может быть, и вы когда-нибудь будете полезны мне. — Бек открыл ящик стола и протянул Сарычеву деньги.
Сарычев был ошеломлен, не знал, что сказать и как поступить, решительно отказывался.
— Берите, не смущайтесь! От чистого сердца, здесь всего тысяча иен. Бог мой, стоит ли быть столь щепетильным? Из-за такой мелочи? Могу же я отблагодарить соотечественника за добрую услугу? И Анюта будет бесконечно рада: благотворительность — цель ее жизни. Ну вернете, будет возможность.
Изрядно охмелевший Сарычев поддался уговору Бека, не устоял перед соблазном, потому что уже плохо контролировал свои действия. Рассудил так: сведения о генерале Деревянко не секретны, о нем пишут в газетах, а деньги он вернет Беку, лишь немного обернется с расходами.
Тогда Сарычев еще не понимал, что ему платили не за то, что он рассказал биографические данные Деревянко; это был аванс под шпионские сведения, которые рассчитывали получить в будущем от него Бек и его коллеги по Джи-ту; это была наживка, которую подбросили ему, чтобы затянуть в расставленную ловушку.