Рече же князь великий: «Слава тебе, вышний творец, царю небесный, милостивый Спас, яко помиловал еси нас грешных, не предал еси нас в руце врагом нашим, поганым сыядцем. А вам, братьа, князи и боаре и въеводы и молодые люди, русские сынове, сужено место лежати межу Доном и Непром, на поле Куликове, на речке Непрядве. Положыли есте головы своа за землю Русскую, за веру христианьскую. Простите мя, братие, и благословите в сем веце и в будущем». И прослезися на длъг час и рече князем и въеводам своим: «Поедем, братье, в свою землю Залесскую, к славному граду Москве и сядем на своих вътчинах и дединах. Чести есмя себе доступили и славнаго имяни!»
Поганый же Мамай тогда побеже с побоища и прибеже к граду Кафе. И, потаив свое имя, прибеже в свою землю и не мога тръпети, видя себе побежена и посрамлена и поругана. И пакы гневашеся, яряся зело и еще зло мысля на Русскую землю, аки лев рыкаа и аки неутолимаа ехидна. И събрав остаточную свою силу и еще хотяще изгоном итти на Русскую землю. И сице ему мыслящу, внезапу прииде к нему весть, яко царь имянем Тактамыш с встока, нолны из Синие орды, идеть на него. Мамай же, яже бе уготовил рать ити было ему на Русскую землю, и он с тою ратью пошол противу царя Тактамыша. И стретошася на Калках и бысть им бой велик. И царь Тактамышь победив царя Мамаа и прогна его, мамаевы же князи и рядци, и ясовулы, и алпауты бита челом Тактамышу. И приат их и взя Орду и седе на царстве. Мамай же прибеже пакы в Кафу един потаив свое имя пребываше ту. И познан бысть некоим купцем и ту убиен бысть фрязы и испровръже зле жывот свой. Сиа же оставим зде.
Слышав же Ольгорд литовскый, яко князь великий Дмитрей Иванович победил Мамаа, възвратися въсвоаси с студом многым.
Олег же резанскый, слышав, яко хощет князь великий послати на него рать, убоася и побеже из своеа отчины, и с княгинею и з боары. И резанци добиша челом великому князю, и князь великий посади на Резани свои наместники.
Сказание о мамаевом побоище
летописная редакция
По списку Государственного Историческою музея в Москве
(Синодальное собрание, № 485 Вологодско-Пермская летопись)
Подготовил к печати М. Н. Тихомиров
Побоище великому князю Дмитрею Ивановичу на Дону с Мамаем в лето 6889-го
Повесть полезна от древняго списаниа сложенна являющи сия победы, како случися брань на Дону православным христьяном з безбожным царем Момаем, како возвыси господь род христьянский, а поганых уничижи и посрами их суровство, яко же иногда Гедеоном на Мадиамы и православным Моисеем на Фараона. Подобает нам ведати величия божия, како сотвори господь волю боящихся его и како способствова господь бог великому православному государю нашему князю Дмитрею Ивановичю и брату его князю Володимеру Ондреевичю над безбожными татары.
Попущением божиим, а научением диаволим воздвижеся некоторый царь от восточныя страны, именем Момай, еллин сы верою идоложрец и иконоборец, злый христьянский ненавистник и разоритель. Вниде в сердце его подстрекатель диавол, како всегда пакости деяше христьянству, и попусти его разорити православную веру христьянскую, яко славитца имя господне в людех тех. Господь же, что хощет, то и творит. Он же безбожный царь Момай нача завидети первому безбожному Батыю и новому Улиану, нача испытывати от старых Еллин, како Батый пленил Киев и Володимерь и всю Русскую и Словенскую землю. Они же сказаша ему, како уби князя Дмитрея Юрьевича и иныя многи православныя князи изби и многи монастыри оскверни и вселенную церковь пречистую златоверхую разграбил и бысть убо пленение велико. Но того не разуме нечестивый, якю господу годе будет, тако же, яко и Ерусалим в оны дни пленен бысть Титом римским и Новходносором царем Вавилонским за их согрешение, но не до конца прогневаетца господь, ни в веки враждует.
Слышав же то безбожный царь Момай, нача быти палим диаволом, непрестанно ратуя на христьянство, и нача глаголати ко своим упатом и князем и уланом: «Аз тако не хощю творити, како Батый, како изждену князи и которые городы красны довлеют нам, и ту сядем тихо и безмятежно поживем». Но рука божия высока.