Максимов выпрямился и, казалось, стал еще выше.
— Нет, нельзя, — резко сказал он. — В районе полыньи или там, где есть трещины, станция в тот же день может погибнуть.
Ракетчик, подумав, снова спросил:
— Товарищ адмирал! Как считаете, удастся их спасти своими силами?
Максимов посмотрел с удивлением, сделав вид, что для него такого вопроса вообще не существует.
— Не знаю, почему у такого бравого моряка, как вы, появилось сомнение?
— Оттуда никто живым не уходил.
— Как никто? А папанинцы! Разве вы ничего не слышали о папанинской эпопее?
— Слышал. Тогда вся страна была поставлена на ноги,
— Зато в ту пору не было такой техники и опыта... А мы с вами на атомоходе... Неужели вы считаете — мы бессильны что-нибудь сделать?
Офицер согласился:
— Да, атомоход — сила! Не чета корабликам того времени.
— Вот то-то и оно...
Максимов вернулся в центральный пост, долго глядел на светящуюся точку, медленно двигавшуюся по карте, и не мог успокоиться. Так все было хорошо! Точно, по плану пришли к полюсу. Ракета стартовала нормально. И должна же была случиться такая беда!
На войне люди отдают жизнь — оно понятно, борьба не знает пощады. А тут если погибнут — никогда себе не простишь.
Он поймал себя на том, что совсем некстати разнервничался, а ведь это может передаться и другим... И вспомнил слова, которые не раз приходилось слышать из уст комфлота: «Начальник смотрит на подчиненных двумя глазами, а на него самого смотрят сотни глаз».
— Ну, что слышно? — спросил он вахтенного офицера.
— Толстая ледяная броня, товарищ адмирал, — коротко ответил тот и показал на бумажную ленту эхоледомера: перья вычерчивали две неровные линии с причудливыми зигзагами, будто рукой ребенка выведенные горы и крутые спуски...
Максимов, приглядываясь к ленте, увидел вдруг, что обе линии слились в одну.
— Сошлись... — в радостном возбуждении произнес он и не успел кончить фразу, как со стороны донесся голос наблюдателя: «Полынья!»
«Наконец-то», — подумал Максимов. Сердце ныло, и хотелось только одного — скорее всплыть и начать поиск.
Подойдя к экрану, Максимов увидел вытянувшееся в длину, не очень широкое чистое пространство воды. Белая светящаяся букашка, обозначавшая самый корабль, вползала в это маленькое пространство. Хорошо, что полынья сравнительно близко от того места, где всплывали в первый раз.
Доронин осведомился о глубине, скорости хода и приказал немного отработать назад, с тем чтобы далеко не уйти.
Лодка остановилась, можно было поднять перископ. Доронин припал к окулярам, в глаза брызнул пучок яркого света, потом открылось пятно воды с голубоватым оттенком. Максимов вращал перископную тумбу, стараясь разглядеть кромку льда. Впрочем, его усилия были напрасны: до льда оставалось еще порядочное расстояние.
— Будем всплывать! — медленно проговорил Максимов.
И вслед за тем послышалась команда:
— Откачать одну тонну из уравнительной! Лаг показывал — скорость погашена.
Лодку неудержимо тянуло наверх, к ледяной кромке.
Максимов и Доронин, как и все находившиеся поблизости, напряглись, притихли, как будто ждали чего-то необыкновенного.
На экране открылась полынья во всю длину и ширь, а вокруг нее теснились бесформенные глыбы льда. Мелькнула тревожная мысль: так можно врезаться в лед, повредить рубку и все, что над ней, — перископ, антенны... Доронин поднял руку, и, заметив его жест, командир поста без слов все понял: дальше нужна предельная осторожность. Всплывать не так быстро, иначе взлетим, как мячик, и со всей силой ударимся о лед. И не очень медленно. Тут тоже есть опасность: снесет под ледяное поле, и можно повредить корпус.
Доронин только кивнул, а командир поста отозвался:
— Есть, товарищ командир!
Отданы нужные команды: все взгляды обращены к одному-единственному человеку — старшине, командиру поста. Он стоит в позе мага, совершающего таинство; перед его глазами одни лампочки вспыхивают, другие гаснут, и чувствуется, как невидимые силы подтягивают корабль все выше и выше...
Доронин видит серо-голубое пятно и темные ледяные бугры по краям. Только стрелка глубиномера все время отклоняется влево: 16... 15... 14... 10... метров.
— По местам стоять, к всплытию... — послышался голос командира.