Начав было дремать, Даниил Иосифович вдруг встрепенулся, поднял голову и пробормотал с неудовольствием:
— Таланов, Таланов... Распустили народ. В наше время твой Таланов пикнуть бы не смел...
Наташа сердито глянула в его сторону:
— Ну и что в этом хорошего?
— По крайней мере, порядок был, законы уважали, а теперь кто во что горазд...
— Нет уж, папа, мы как-нибудь без таких порядков проживем.
— Живите на здоровье как вам угодно. Наша песня спета. Каждому свое. Мы так считали, вы считаете этак, ваши дети еще что-нибудь заявят...
— Да, ничего не поделаешь, — тяжко вздохнула Полина Григорьевна и спохватилась, вспомнив о своих хозяйских обязанностях: — Кому еще чаю?
* * *
Наташа с мужем поздно отправлялись домой. Метро уже закрылось, и можно было рассчитывать только на такси. Геннадий вызвался их проводить. Все трое были навеселе, но это не помешало Геннадию спросить Наташу, что случилось с отцом, почему он так сильно изменился, следа не осталось от прежнего бравого орла-мужчины. И сам же заметил:
— Оно понятно. Сколько пережито! Война...
— Милый братец, с папой произошла обычная метаморфоза. Человек вылетел из тележки и никак не может примириться. Давно ли вершил судьбы людей, а теперь командует одной мамой.
— Ты напрасно иронизируешь, — оборвал Федор. — Пойми трагедию крупного военного работника остаться не у дел и ходить за хлебом в булочную или за картошкой на рынок...
— Кто же виноват? Любой может найти для себя дело. А папу потянуло на лоно природы. Ну, посуди сам, к чему двум взрослым, пожилым людям дача, сад и огород? Ты посмотри, до чего он довел маму! Все хозяйство свалил на ее плечи, а сам ходит руки в брюки и по привычке командует. Мне жаль маму. Все время настаиваю — расстаньтесь вы с этим проклятым поместьем. Продайте, что ли... Наконец, просто подарите детскому саду. У нас появилась болезнь, неистребимая страсть к дачам, машинам... Форменная эпидемия... Вот и папа поплыл по течению. А этот пижон, его верный адвокат, — ядовито заметила Наташа, указав на мужа, — только масла в огонь подливает.
— Совершенно верно. Дача — фамильная ценность, переходит из рода в род. Они пользуются, потом мы, потом наши дети и внуки... Что ж тут плохого?
Наташа так и прыснула со смеху:
— Ну чем не старосветский помещик?! Они так же рассуждали: сам буду пользоваться, потом дети, внуки…
— Гена, поверь, она совсем не практичный человек. Думает, что, кроме микробиологии, ничего на свете не существует.
— Ну, зато ты у меня практичен больше, чем надо...
В эту минуту Геннадий увидел зеленый огонек. Вышел на шоссе и поднял руку. Машина остановилась. Наташа и Федор заняли места на заднем сиденье. Геннадий махнул им вслед и повернул к дому. Войдя в лифт, он пожалел, что не взял ключи и должен будить родителей. Робко нажал кнопку и стоял в нерешительности, пока не донеслось шуршание. В дверях появился отец. Он был все в той же старой синей пижаме, щурился на свет, зевал, спрашивал, где Геннадий так долго задержался.
— Ловили такси, не так просто, вроде нашего грешного Мурманска.
Отец зашел в комнату Геннадия, сон у него пропал — как не бывало, сел на диван и стал жадно расспрашивать:
— Ну что нового на флоте? Как тебе живется? Мать печется о твоей семье. А у меня забота о службе.
— Служим, папочка, ума набираемся. Недавно на Северном полюсе побывали.
— Да ну?! — изумился отец. — В наше время туда только папанинцы добрались, и то пришлось выручать...
— А мы недавно своим ходом дошли, всплыли, и, понимаешь, поднялся ураганный ветер, началась подвижка льда. Лодка погрузилась, а я с двумя парнями остался на льду...
В глазах отца вспыхнула тревога. Заметив это, Геннадий поспешил его успокоить:
— Ничего страшного не произошло. У нас было задание, мы его выполнили. А тем временем буря кончилась, наши всплыли в другой полынье. И, как видишь, полный порядок...
— Черт дери! — Даниил Иосифович по-молодецки вскочил, хлопнул сына по плечу. — Так вы же настоящие полярные Робинзоны!
— Живем, отец, не тужим. Мне повезло. Попал под начало хорошего начальства. Может, слышал — контрадмирал Максимов?
Даниил Иосифович потирал лоб, напрягая память:
— Погоди, одного Максимова я знал, который был в Испании.