Пища для размышлений та ещё. Однако Алек, так сказать, выведен из-под удара, пока он в Таймском замке со стороны самых лучших бретёров нашего мира ему ничто не угрожает. Значит, до того, как его величество сменит гнев на милость, мне следует выяснить не прибывал ли в Престон кто из известных бретёров, а для этого, как не прискорбно придётся обратиться к Орвику за помощью. Мысли мои плавно перетекли с дуэли на то, какую бы историю по правдивее поведать моему бывшему сэру, чтобы, вместе с тем, не выдать ему всей правды. Задачка.
Хотя, быть может, есть способ обойтись и без его помощи, правда способ этот весьма опасен. Ещё в бытность мою кадетом Гартанга я узнал о таверне под названием "Шпага", где собирались бретёры со всего Престона. Однажды набравшись храбрости мыс Алеком, сбросив кадетские плащи, наведались туда и если бы не помощь Альберта Ольгота и Грегори, следивших за нами по просьбе отца Рассела (где-то он сейчас, давно не слыхал о нём) и моего старшего брата, соответственно, нас бы собирали по частям в подворотнях по всему городу. Да, сейчас я не тот мальчишка, выбравшийся в одну из первых увольнительных, но и верных товарищей за спиной нет и придётся за всё держать ответ самому.
Однако я уже принял решение и менять его не собирался. Не впервой мне, в конце концов, рисковать жизнью.
С этой мыслью я поднялся с постели и, сунув за голенища сапог пару кинжалов, зашагал прочь из своей комнаты и дворца, вообще. Что же, давно я не орудовал шпагой, кроме как в тренировочных поединках с Алеком или полу потешных дуэлях с родственничками её величества, где всё заканчивалось после первых царапин, полученных Креями. Пора бы, наконец, и пощекотать кого-нибудь всерьёз, как говаривал Грегори.
"Шпага" была самой тривиальной таверной, с первого взгляда и не скажешь, кто здесь собирается. Я вошёл в неё, плотно притворив за собой дверь, как было принято, и направился к ближайшему незанятому столику. Однако прежде его успел занять юноша со смуглой кожей и чёрными, как смоль волосами, немногим моложе меня тогдашнего. Он вольготно расположился на деревянном стуле, поигрывая стаканом вина, рассматривая его на просвет, будто находился не в таверне, а, по крайней мере, на королевском приёме. По этим манерам я опознал в нём салентинца.
— Сударь, — обратился я к нему, — позволите?
— Позволю, — улыбнулся он, — места не куплены, а я никого не жду. С кем имею честь?
— Эрик, — представился я, опустив фамилию Фарроу и перешедший ко мне после смерти отца и старшего брата титул виконта Фарроского, на которые после ссоры с отцом не имел ни малейшего права, не смотря на замечания Орвика по поводу того, что графство вполне можно и конфисковать у Кристиана, на основании того, что в своё время тот поддержал Наглей. Я предпочитал отмалчиваться или делать вид, что не понимаю не слишком-то тонких намёков.
— Габриэль, — кивнул в ответ юноша, подтверждая мои догадки относительно его происхождения. — Что привело вас сюда, сударь? — поинтересовался он. — Прошу прощения, но вы не слишком похожи на бретёра или того, кто нуждается в их услугах.
— Я ищу одного бретёра, прибывшего сюда недавно, — аккуратно начал я прощупывать почву, — скорее всего, с континента, но не из Адранды, с определённой целью.
— За исключением последнего, — отсалютовал мне стаканом Габриэль, — это я. Да, я ещё и студент.
Вот ведь повезло так повезло, а он мне даже нравиться начал, вроде с виду приятный человек.
— Но есть и ещё кое-кто, — тут он посерьёзнел, — и он заинтересует тебя куда сильнее. Галиаццо Маро — прославленный иберийский бретёр по прозвищу "Кровавый шут". Он отличается особой жестокостью, граничащей с безумием и, поговаривают, даже провёл несколько лет в Доме скорби.
— Я наслышан о нём не меньше твоего, — бросил я, внутренне застывая, словно в желудок кто-то уронил ледяную глыбу. — И где его найти?
— Ты, вижу, ещё более безумен чем он, — усмехнулся салентинец, — но тут ничем тебе помочь не могу. Здесь он не появлялся. Вот только зачем он тебе?
— Я не уверен, — протянул я, тщательно обдумывая каждое слово, — но Галиаццо здесь для того, чтобы разобраться с моим другом.
— Тогда готовь своему другу похороны, — жестоко резюмировал Габриэль. — Кровавый шут свои жертвы не отпускает.
— Есть ещё время, мой друг до времени недоступен для бретёра, но навряд ли это продлиться долго. За это время я хочу…