Они ехали уже довольно долго, когда Артем покосился на шофера, спросил:
— Давно комполка возишь?
— Две недели… После контузии…
— Здешний?
— Нет, — коротко ответил шофер, и выражение его лица красноречиво говорило о том, что продолжать беседу он больше не хочет.
Домик начальника альпинистской спасательной службы был огорожен низким заборчиком. Над крышей виднелась антенна рации. Рядом с домиком — сарай. Возле него свалены в кучу мотки веревок, крючья, заржавевшие ледорубы, страховочные пояса. Со всем этим хозяйством возился громадный сутулый человек лет шестидесяти, с толстыми могучими руками. Он брал в руки по очереди каждую вещь, осматривал, вздыхал, откладывал в сторону. Крепкое большое лицо его было загорелым.
Газик резко затормозил у дома. Человек разогнулся, выжидающе смотрел. Лейтенант открыл калитку, вошел во двор.
— Артем, что ли? — старик недоверчиво смотрел на лейтенанта. — Я думал, тебя война в другие места забросила.
Он протянул Артему руку, и стало заметно, что двух пальцев на ней нет.
— Не узнал? Богатым буду, — улыбнулся Артем. — Ты никак в горы собрался, Семен Иваныч? Хозяйство проверяешь?
— Сожгу все к чертовой матери, — мрачно сказал огромный человек и швырнул в сторону связку крючьев.
— Сжигать не надо, — ответил Артем. — Еще пригодится.
— Кому? Немцам? — старик угрюмо взглянул на лейтенанта. — Ты-то чего заявился?
Он перевел взгляд с лейтенанта на газик, в котором сидел шофер. Тот дремал, откинувшись на спинку сиденья, надвинув пилотку на глаза.
— Дело есть, Семен Иваныч, — сказал Артем.
— Ха! — усмехнулся Семен Иваныч. — Ваши дела теперь — драпать быстрее! Немцы, говорят, в долине уже.
— Во-первых, еще не в долине. А во-вторых… сюда войти легко, а выйти…
— Кутузов! Стратег великий, — ехидно усмехнулся Семен Иваныч. — Ладно, говори зачем пришел?
— Беженцев нужно вывести из долины…
— Через перевал, что ли, проводить?
Артем вздохнул, сел на землю:
— То-то и оно, Семен Иваныч… Немцы закрыли перевал.
— Довоевались! — старик со злостью отшвырнул ледоруб.
И теперь стало заметно, что и на второй руке у него тоже не хватает двух пальцев.
— Обложили вас со всех сторон, как зайцев! А ведь я писал! В высшие инстанции письма посылал. Надо создавать специальные воинские части. А надо мной смеялись: «Война будет вестись на территории противника!» А теперь вона как! Нам своих егерей надо! Чтоб лучше ихних были!
— Будут лучше, Семен Иваныч, — ответил Артем, и лицо его стало жестким.
— Будут? Когда? У нас всегда так: на охоту идти, собак кормить…
— Ты, вроде, даже радуешься? — Артем взглянул на него холодными глазами.
— Пошел ты! — выругался Семен Иваныч.
Все это время шофер сидел неподвижно, лениво прислушиваясь к разговору, казалось, происходящее его вовсе не касается. Потом он не спеша вылез из газика, прошел во двор, не замечая Артема и старика. Подошел к груде альпинистского инвентаря, остановился, стал рассматривать.
Семен Иваныч взглянул ему вслед, спросил:
— Кто это?
— Шофер. Комполка возит, — ответил Артем и присел на корточки. — Вот смотри… Если пройти по этому гребню, подняться по стене… — он прутом рисовал на земле.
— Это как же ты по нему поднимешься? — скептически усмехнулся Семен Иваныч.
— Ночью…
— Хе! Попробуй… Только сперва завещание напиши, — старик ладонью пригладил густую шевелюру.
— Я думал тебя позвать, — упавшим голосом сказал Артем и пальцем вмял в землю окурок. — Добровольцев ищу.
— Шестьдесят мне, силенок не хватит…
— Насчет силенок ты брось!
— Бросать нечего. По этой стене подняться — гиблое дело. Ты в сороковом сам пробовал без автоматов и взрывчатки…
— Надо подняться, Семен Иваныч.
— Вот и поднимайся…
Шофер тем временем осмотрел снаряжение, носком сапога легонько подкинул лежавший на земле ледоруб, повернулся и той же ленивой походкой направился обратно.
Семен Иваныч снова проводил его длинным взглядом.
— Значит, при немцах жить будешь? — чуть ли не угрожающим тоном спросил Артем.
— Придется… — спокойно ответил старик. — Уходить-то некуда…
— Беженцам тоже некуда уходить…
— Ты меня не агитируй! Старый я… Пальцы вон все отморожены, — и Семен Иваныч сунул под нос Артему огромные волосатые руки с четырьмя обрубками вместо пальцев.