Старший механик Сергей Веремеев лежал связанный в каюте и скрипел зубами от боли и унижения. Болела кожа на руках, содранная веревкой, ныли свернутые, занемевшие суставы. На лбу горела красная, кровоточащая ссадина. Механик перевернулся, чтобы лечь на живот, и вдруг замер.
Он услышал голоса. Суда стояли борт о борт, иллюминатор каюты старшего механика находился как раз напротив иллюминатора каюты пиратского судна, где состоялся этот разговор. Механик хорошо различал каждое слово.
Разговаривали двое по-английски:
— Надо сматываться, Измаил. Все это кончится плохо.
— Ты думаешь, он прикончит команду?
— А что теперь делать — мертвых не оживишь… Глупо оставлять этих… Тут пахнет международным скандалом. За нас примутся со всех сторон. Если судно затопить, все свалят на какую-нибудь дыру в океане. Люди любят таинственные исчезновения.
— Ты прав, Ной. Но сначала я хочу получить свой куш, раз уж мы все равно записали души в ад…
— Слушай внимательно, Измаил. Капитан постарается освободиться от груза немедленно, он жжет ему руки. Я слышал, что покупатель сам придет на остров… Мы получим деньги и растворимся. У меня есть план, но мне нужен компаньон, хорошо знающий этот архипелаг…
Механик лежал, боясь пошевелиться. Чей-то крикливый, начальственный голос прервал разговор:
— Работать, шакалы, работать! Перекурите на дне морском, если застрянем тут до утра…
Голоса стихли.
Поняв, какая им всем грозит беда, механик стал лихорадочно действовать. Он упал с кровати, перекатился по полу к столу. С усилием встал на колени спиной к ящикам стола. Затекшими пальцами выдвинул один из ящиков, достал кипятильник.
Теперь нужно воткнуть штепсель в розетку. Для этого надо встать, а ноги связаны. Каждое движение достается огромным трудом. Опираясь спиной о стену, Сергей поднялся. Долго не мог попасть вилкой в отверстия розетки.
Пальцы не слушались… Спираль кипятильника стала нагреваться. Затлело ковровое покрытие. Металл разогрелся докрасна.
Механик снова опустился на колени и, отгибаясь назад, стал подносить связанные кисти рук к раскаленному металлу. Вскрикнув от резкой обжигающей боли, он отдернул руки…
В коридоре послышались шаги. Похоже, тащили что-то тяжелое.
— Спускайте в машинное отделение! — распоряжался голос. — Да осторожнее с детонаторами, дьявол вас побери! На тот свет торопитесь?!
На лбу механика выступили капельки пота. Он стиснул зубы и, закрыв глаза, стал снова отгибаться назад. Резко лег на раскаленное железо…
Над океаном занимался рассвет.
Заработала машина пиратского судна. Бандиты один за другим вернулись на свой корабль, выбрали канаты. Борт «Зимы» стал удаляться.
Оставленное судно тихо покачивалось на легкой океанской зыби. Вдруг корпус его вздрогнул, судно закачалось на воде — словно запертое чудовище яростно забилось внутри. Палуба в середине корабля поднялась, и над ней взвилось облако черного дыма. И тогда только донесся звук взрыва.
Судно осело и стало тихо погружаться в воду.
В коридоре комсостава было тихо, и только откуда-то снизу доносилось слабое урчание. Это вода с жадным чавканьем заглатывала изнутри судно.
Послышался шум — кто-то колотился в одну из дверей. Дверь наконец с треском распахнулась, и в коридор вылетел механик Веремеев, крепко ударившись о переборку. Он с трудом поднялся на ноги. В изуродованной, окровавленной руке его был зажат нож. Веремеев подошел к двери, ведущей на открытую палубу, осторожно выглянул из нее.
Пиратский корабль вот он — рядом. Оттуда тонущее судно как на ладони.
Салих осмотрел в бинокль горизонт, снова вернулся к тонущему судну. Оно дало резкий крен на бок и было готово вот-вот зачерпнуть бортом воду. На палубах — никакого движения.
Казалось, Салих испытывал садистское удовольствие от вида гибнущей жертвы — губы его шевелились, словно жевали что-то, в глазах появился влажный блеск. Капитан взглянул на него, сказал неприязненно:
— Будет смаковать, малыш. Займись делами!..
— Живее, живее! — распоряжался Веремеев в полузатопленном коридоре, где жила команда. — По палубе двигаться ползком! Сбор у шлюпки номер два! Где женщины? Куда их заперли, кто видел?
Двери всех кают были уже открыты — женщин там не было.
— Сергей Сергеич! — К механику, хлюпая по колено в воде, пробрался матрос Юра Микоша. — Они в библиотеке!