Девушка дрожала в мелком ознобе. Маша сняла с себя кофту и укрыла ее голое по пояс тело. Юра, все еще отплевываясь от воды, подошел, сел на корточки, стал рассматривать девушку. Уаа было лет шестнадцать-семнадцать. Она была гибка, порывиста, смугла. Чуть раскосые глаза прикрывались длинными черными волосами. Немного портили лицо излишне полные губы, но зато потом, когда она их открыла в улыбке, обнажились два ряда великолепных жемчужных зубов.
Уаа подняла с земли раковину какого-то моллюска, ловко разломила ее пополам и протянула Юре, сказав что-то. Механик перевел:
— Съешь, помогает! Не то будешь мучиться желудком от соленой воды…
Юра с отвращением понюхал моллюска, лизнул языком.
Капитан кивнул на мертвого пирата:
— Уберите его!
Бандита оттащили в сторону. Иван Ильич наклонился к Уаа, спросил:
— Скажи, девочка, сколько всего бандитов?
Уаа дважды подняла растопыренные пальцы на обеих руках. Потом показала еще три пальца на одной руке. Взглянув в сторону убитого пирата, прижала один палец к ладони.
— Двадцать три, — задумчиво произнес капитан. — Теперь, стало быть, двадцать два. Много…
Издалека послышались слабые крики. Видимо, в лагере хватились пропавшего.
— Утром они начнут обшаривать остров, — сказал капитан. — Судно надо брать сегодняшней ночью! — Он обвел взглядом людей. Устали все так, что едва стояли на ногах. Раковины, указанные девушкой, широко пошли вход. На вкус они оказались вполне сносной пищей. Моряки подбирали их, ломали створки и жадно проглатывали содержимое.
Уаа, с жалостью смотревшая на них, вдруг поднялась.
— Я принесу воды.
Капитан с механиком переглянулись.
— Тебя могут выследить, Уаа, — сказал капитан.
— Я пойду с ней, — предложил Юра.
— Хорошо, — подумав, согласился капитан. — Принесите воды и какую-нибудь пищу. Максимум осторожности! Ты понял? А теперь всем спать! — приказал он. — Через три часа выступаем…
6. Штурм пиратского корабля
Через три часа, подкрепившись водой и фруктами, все были готовы к выступлению.
— Надо снять расчет пулемета, — сказал капитан. — Иначе мы не войдем в лагуну. — Капитан взглянул на боцмана. Тот кивнул:
— Сделаю.
— Возьми кого хочешь.
Боцман обвел взглядом товарищей, остановился на Клюеве, сильном тридцатилетием матросе-крановщике. Клюев опустил глаза.
Молоденький Стеценко покосился на него и сказал дрогнувшим голосом:
— Возьми меня, Матвеич!
Боцман, все еще глядя на Клюева, усмехнулся:
— Не забоишься?
Стеценко похолодевшими глазами смотрел на него:
— Не забоюсь.
Капитан протянул боцману пистолет:
— Возьми.
Боцман отвел его руку:
— Обойдусь… Вам он нужнее…
Вскоре боцман и Стеценко ушли, растворившись в темноте. Остальные заняли места в шлюпке.
— Доктор остается за старшего! — сказал капитан. — Если мы не вернемся, значит, погибли. Оставайтесь здесь. Умрите от жажды и голода, но ни шагу отсюда. С берега вас не заметят, грот виден только с воды. Пираты не вечно будут на острове, они уйдут. Тогда ступайте вглубь — там вода и жизнь. Уаа! — обратился он к молодой туземке. — Я поручаю их тебе. Помоги им, девочка.
Капитан занял место в шлюпке. Механик впрыгнул последним. Наташа протянула ему руку, словно хотела задержать. Глаза ее без очков были беззащитно-детскими. Он погладил девушку по руке:
— Все будет хорошо…
Шлюпка неслышно отошла от берега.
Доктора лихорадило. Он подошел к Власте — она бредила, губы ее шевелились, шептали что-то. Доктор пощупал пульс. К нему подсела Уаа.
— Катана, — сказала она, вглядевшись в лицо больной. — У тебя тоже. — Она дотронулась до его мокрого лба. — Нужна зуга.
— Что это — зуга?
— Такие водоросли. Их сушат, потом дают пить больным. Я сейчас принесу.
— Будь осторожнее! Никто не должен видеть тебя…
Боцман и Стеценко подкрались к скале, где был установлен пулемет. Пираты находились совсем близко, на светлеющем полотне неба хорошо различались два силуэта. Они играли в кости. Говорили громко, похоже, даже ругались.
Боцман вынул из кармана кривой парусный нож.
— Теперь не дыши, — шепнул он Стеценко. — Когда я подползу, отвлеки их чем-нибудь.