— Разве Гершеле Острополер тоже из Меджибожа?
— Что за вопрос? Вот же его могила. Первое надгробие на могиле Балшема, а второе — на могиле Гершеле. Видите, какую честь оказали ему! Похоронили рядом с Балшемом и поставили такое же надгробие. Ах, какой это был Гершеле! — Она опять залилась смехом. — Историю о серебряном бокале, родившем маленький бокальчик, вы слыхали?
— Разумеется.
— А историю о субботнем госте? А о мешке с овсом? Ну, а как Гершеле...
— Разумеется, — брякнул Матуш.
— Что разумеется? — переспросила Йохевед.
Матуш начал оправдываться:
— Хочу спросить, откуда известно, что эта могила Балшема? Ведь на надгробии не видно никакой надписи.
— Вот тебе и на! Должно быть, думаете, что вы у меня первый, кому я показываю Меджибож. Желаю себе и вам и всем нашим близким столько лет хорошей жизни, сколько экскурсантов и туристов со всех концов света проходит через мои руки. Так вот, как вы думаете, знаю я толк во всем этом? Может, показать вам документ? — Она достала из-под надгробия Балшема запыленную бумажку и протянула Матушу.
— Что это? — удивленно спросил Матуш.
— Читайте, тогда узнаете.
Матуш надел очки и принялся вслух читать, с трудом разбирая размытые, поблекшие буквы:
— «Сара, дочь Леи, Файтл, сын Розалии, Хайка, дочь Гитл...»
Йохевед тем временем подобрала еще несколько бумажек и подала Матушу:
— Нате вам еще пачку.
Разложив и разгладив помятые бумажки на надгробии Балшема, Матуш продолжал читать вслух:
— «Я, Исер, сын Любы, и моя жена, дочь Фейги, и все наши дорогие и близкие, просим тебя, святой ребе, заступись за нас перед святым престолом и вымоли у всевышнего нам здоровья. Чтоб не знать бед. Пусть наступит мир и братство во всем мире. Аминь!»
— Аминь! — подхватила Йохевед. — Нате, вот еще. Постойте, а это что? Псалтырь или молитвенник? Посмотрите, пожалуйста!
Матуш взял у нее книжечку и начал читать, не понимая ни слова:
— «Авуэси ани эл кивройсейхем...»
Йохевед его перебила:
— А, знаю. Это молитва, которую читают над могилой цадика. Интуристы, видно, оставили. Они иногда оставляют даже свечи.
— А зачем свечи?
— Сразу видно, что вы не хасид. Хасид никогда не спросит, зачем зажигают свечи на могиле Балшема и молятся.
— «Мои дочки Мая, Муся и зять Овсей, сын благочестивой...» — начал дальше читать записки Матуш.
Но Йохевед снова перебила его:
— Бросьте, прошу вас, эти бумажки и послушайте лучше, какую штуку сыграл Гершеле Острополер с нашим цадиком реб Борехлом. Наш цадик реб Борехл, царство ему небесное, как-то вышел на минутку по надобности во двор, а Гершеле тем временем уселся в его кресле. Вдруг с воплем врывается бесплодная женщина: «Реб, помогите!»
— Я эту историю уже...
— Разумеется, слышали?
— Да, разумеется. — И Матуш снова взялся за чтение: — «Я, Сэм, сын Гертруды, и моя жена...»
— Ах, господи, — всплеснула Йохевед руками, — оставьте наконец эти бумажки! Ну и урожай в нынешнем году на записочки. Комбайн еще не вышел в поле, а уже пишут. Вы знаете, сколько еще осталось до элула[15], когда приезжают сюда на могилы предков? — Неожиданно Йохевед снова залилась смехом: — Ах, какой был Гершеле! Вот у кого была критика и самокритика. Он и сегодня не сидел бы сложа руки. Думаю, что и у вас там, в Ленинграде, он тоже знал бы, что делать. Или, может, у вас там все уже стали праведниками? Реб Матвей Арнольдович, солнце на месте не стоит, а мне нужно показать вам крепость и Буг. Жаль только, что сегодня наши пожарники не будут карабкаться на лестницу. А парк и переулок, где был когда-то двор цадика, вы еще не видели.
Но Матуш хотел уже отделаться от нее:
— Экскурсию, думаю, мы можем отложить на другой раз.
Увидев, что Матуш вынимает из кармана бумажник, Йохевед замахала руками:
— Что вы, что вы, бог с вами! Не скрою, экскурсанты и туристы, приезжающие сюда со всех концов света, предлагают мне за труд вознаграждение. Но вы же не экскурсант и не турист. Это во-первых. А во-вторых, какое значение имеет этот мой труд по сравнению с тем богоугодным делом, которое вы совершаете ради местечка!
— О каком, собственно, богоугодном деле идет речь?
— Шутка ли, повеселиться в нынешнее время в местечке на свадьбе молодой пары! У нас это теперь большая редкость. А вот в местечках, где хозяйничали румыны, как, например, в Жмеринке или в Бершади, справляют, говорят, свадьбы чуть ли не каждую неделю. И в этом мы им действительно завидуем: их девушки в невестах не засиживаются. Хотя наш заведующий рынком — он встречается с видными людьми — утверждает, что скоро мы тоже будем справлять много свадеб. Пусть только, говорит он, начнется строительство завода и в переулке Балшема появится бульдозер. Так что же мы решили? Откладываем экскурсию? А когда свадьба? В эту субботу или... Я слыхала...