Карцев поднял обессиленную старуху и повел ее к выходу.
- Шуренька, родненький ты мой!.. - заплакала старуха. - Найди ее, сыночек… Привези ее, какая есть!..
- Да подождите ж вы, мама, - не слыша своего голоса, сказал Карцев. - Раньше времени…
- Нет… нет… - тихонько выкрикнула старуха. - Не живая она, не живая! Не живая моя доченька!..
…Это произошло в Лосеве. Может быть, не с ними, не с Верой и Рагозиным, может быть, с «неизвестным иужчиной» и «неизвестной женщиной», но произошло. И именно в ту субботу. И как раз спустя столько времени, сколько нужно для того, чтобы, в час дня выехав из Ленинграда, доехать до Лосева, пройти пешком до Верхнего озера, взять лодку, сесть в нее, выслушать все предостережения уже пьяного лодочника: «Только до быков, храни господь, не доплывать, потому как в проток, под мост затянет - ни в жисть не выгребешь!..» - а затем еще двадцать минут и… все.
- Там два моста, понял? - сказал капитан Банщиков и нарисовал на клочке бумаги что-то похожее на колбу от песочных часов. - Это Верхнее озеро… - И Банщиков красивым детским почерком на одной половине колбы написал: «Верхнее озеро». - А это Нижнее… - И на другой половине написал: «Нижнее озеро». - Понял? Тут горловина узкая-узкая… Метров пятьдесят. - Банщиков указал на соединение двух половин колбы. - Вода из Верхнего озера идет в Нижнее, понял? Какое течение здесь получается теперь, понял? Это же жуткое течение!.. Здесь быки… - Банщиков аккуратно нарисовал несколько крестиков по одной линии, перегородив ими суживающуюся часть Верхнего озера, и вынул сигареты. - К ним, понимаешь, и приближаться-то нельзя, а они… у тебя спички есть?
- Зажигалка…
Банщиков оживился, повертел зажигалку в руках и спросил:
- Бензину надолго хватает?
- Это газовая… «Ронсон».
- Ну да? - округлил глаза Банщиков и отдал зажигалку Карцеву. - Ничего себе уха! Ну-ка, чиркни сам…
Карцев чиркнул, и Банщиков прикурил.
- Откуда такая?
- Из Бельгии.
- Выступал там? - с интересом спросил капитан.
- Работал четыре месяца.
- Мы тоже в прошлом году в Чехословакии были… Двенадцать дней… От обкома комсомола группа. Тоже здорово было!
Карцев взял в руки рисунок. Банщиков отобрал у него рисунок и снова вооружился карандашом.
- А теперь смотри, - задумчиво протянул Банщиков. - То ли их течением сюда снесло, то ли понадеялись, что выгребут…
Банщиков перечеркнул горловину двумя коротенькими черточками.
- Это два моста, железнодорожный и шоссейный. На железнодорожном в эту минуту была как раз смена караула, так что, считай, три человека - разводящий и двое часовых - видели все это дело своими глазами.
- Что же они смотрели, твои разводящие? - зло спросил Карцев и почувствовал дикое желание схватить этого Банщикова за расстегнутый китель и тряхануть его так, чтобы у того руки и ноги заболтались, как у тряпичной куклы.
- Ахнуть не успели, - печально и строго сказал Банщиков. - Ахнуть… Понял?
Он застегнул китель и придавил сигарету в пепельнице.
- Лодка как пуля проскочила под шоссейным мостом… Как пуля. Женщина выпрыгнула первая. Ее сразу под воду затянуло. Может, об камни ударило. Там камни знаешь какие? Мужчина - метров через тридцать… Там весь проток-то с гулькин нос. И тоже сразу под воду ушел… У нас там знаешь сколько народу каждое лето гибнет? Жуткое количество!.. Просто жуткое! Лодку на четвертый день прибило, а трупы только позавчера всплыли. Считай, одиннадцать суток в воде пробыли… Надо бы их к нам, сюда, было транспортировать, да документов никаких не обнаружили и отправили в приозерский морг. Это километров шестьдесят оттуда. Все же ближе, чем до Ленинграда…
Банщиков порылся на столе, нашел какой-то список и протянул его Карцеву:
- Опись вещей, найденных в лодке… Посмотри, может, чего помнишь.
- Откуда?.. - махнул рукой Карцев. - Я с ней больше года не виделся.
- Ты погляди, погляди, - сказал Банщиков. - За погляд денег не берут. Нет, знакомых вещей не было. Ничего он не знал ни про чехлы для удо- чек, ни про мешочки полиэтиленовые… Вот только, может, пункт номер четыре: «Коробка пластмассовая красного цвета». Да и то вряд ли… Мало ли на свете красных коробок?..
- Ничего я тут не знаю, - горько сказал Карцев. - Была у нас когда-то коробочка красная… Я ее в «Пассаже» лет восемь назад покупал.
- Ну-ка, нарисуй форму, - попросил Банщиков. Карцев нарисовал.
- Точно! - сказал Банщиков, повернулся к сейфу и вытащил оттуда красную пластмассовую коробочку. - Она?
«Шурка! Глупая ты моя головушка! - сказала тогда Вера. - Ну на кой черт ты купил эту красную коробку? Ты что, лозунги на ней собираешься писать, что ли? У меня сердце разрывается, когда я вижу, в каком пальто ты ходишь, а ты тратишь деньги на совершенно бессмысленные вещи…»
«Я ж тебе ее купил…» - мрачно сказал Карцев. Вера вздохнула и с жалостью посмотрела на него. Карцев тогда очень обиделся.
- Ваше имя, отчество? - спросил его по телефону Зандберг.
- Александр Николаевич, - ответил Карцев.
- Вы поедете на опознание, Александр Николаевич?
- Да.
Зандберг помолчал. Он искал форму вопроса, который исключал бы никчемный трагизм. Он не мог спросить: «А если это Вера?..»
- А если предположения милиции подтвердятся? - спросил Зандберг и вдруг почувствовал всю глупость найденной формы. Уж лучше бы он спросил: «А если это Вера?..»
- Тогда я привезу ее сюда, - сказал Карцев.
- Александр Николаевич… - Голос Зандберга дрогнул, и Зандберг откашлялся. - Если все действительно так…
Он опять не мог сказать: «Если это действительно Вера…»
- Я привезу ее, - повторил Карцев.
- Прямо сюда… В клинику… - быстро заговорил Зандберг. - Я немедленно обо всем распоряжусь. Вы знаете, где клиника?
Директор цирка дал машину, и шофером у этой машины был молчаливый толстый парнишка с фамилией Человечков. Звали Человечкова Васей.