На том месте, где минуту назад жались друг к другу испуганные люди, лежала теперь гора трупов. Молодчики Скорцени подхватывали еще не остывшие тела и волокли их в огонь. Кровавые следы тянулись по земле.
Через два часа вместо села Плоштины остались лишь обугленные, дымящиеся развалины. Скорцени не очень огорчило, что в Плоштине не было обнаружено ни одного партизана. Устрашающая карательная операция должна была воодушевить палачей на новые подвиги.
Поделив награбленную добычу, эсэсовцы разместились в грузовиках и вездеходах. Взревели моторы. Колонна двинулась обратно в Злин и Визовицы. За рулем черного, сверкающего лаком «мерседеса», подаренного самим фюрером, восседал оберштурмбанфюрер СС Отто Скорцени.
Отстраненный от должности оберштурмфюрер СС Гельмут Хайнеке с радостью принял известие о том, что по указанию статс-секретаря протектората он поступает в распоряжение оберштурмбанфюрера Отто Скорцени. Втайне Хайнеке мечтал с помощью Скорцени вновь добиться расположения своего могущественного шефа.
Но после безуспешного похода в село Плоштина, где каратели так и не обнаружили ни одного партизана, Гельмут Хайнеке понял, что планы его покоятся на зыбкой почве. Один из платных агентов службы безопасности Злина сообщил ему, что завтра утром по дороге в дачный поселок Бунче под Велеградом пойдет грузовая машина с партизанами, переодетыми в форму эсэсовцев. В том месте, где лес подступает вплотную к шоссе, машину должны встретить партизаны, которые приведут с собой пленного немецкого генерала. Этого генерала намереваются перевезти в Голешовский район, куда за ним прилетит самолет русских.
Новая надежда затеплилась в сердце Гельмута Хайнеке. Быстро оценив обстановку, он кинулся к автомобилю. От Злина до замка Визовицы было всего четырнадцать километров.
Стрелка спидометра приблизилась к цифре «сто». Шины «опель-капитана» взвизгивали на поворотах, а Гельмут Хайнеке все поторапливал шофера. Наконец машина влетела на опустевшие улицы Визовиц, миновала площадь и резко затормозила у ворот замка. В окнах второго этажа еще горел свет.
Скорцени и барон фон Вальдек доигрывали очередную партию в шахматы. На этот раз положение Скорцени было критическим. Он только что вынужден был пожертвовать ферзя и начал понимать, что партия проиграна, когда в дверь без стука ворвался Гельмут Хайнеке.
— В чем дело? — еле сдерживая гнев, спросил Скорцени. Он не любил проигрывать. Его угловатые брови вскинулись, покатый лоб сжался в гармошку, шрам на щеке побагровел.
— Господин оберштурмбанфюрер! Исключительно важное сообщение! — выпалил Гельмут Хайнеке.
— Докладывайте! От барона Вальдека у меня нет секретов.
— Есть возможность освободить генерала Мюллера. Завтра утром... — И Гельмут Хайнеке рассказал Скорцени все, что узнал от своего агента.
— Прошу извинить меня, дорогой барон. Как видите, я не смогу закончить эту партию. Отложим ее до завтра. — Скорцени поднялся с мягкого стула и направился к двери.
Оберштурмфюрер Хайнеке последовал за ним. Когда они зашли в комнату Скорцени, тот сразу же подошел к развешенной на стене карте.
— Где это? — спросил он.
Гельмут Хайнеке отыскал город Велеград.
— Вот здесь, господин оберштурмбанфюрер! Если вы разрешите, я позволю себе высказать свои соображения. Мне кажется, что мы должны немедленно оцепить эту местность и захватить бандитов врасплох...
— Поэтому вы и не могли до сих пор с ними справиться, — резко перебил его Скорцени. — Вы действуете в лоб, Хайнеке. А в этом деликатном деле нужна хитрость. Если вы бросите туда подразделения СС, партизаны поймут, что мы в курсе дела. Они не так глупы, как вам кажется. Силой мы ничего не добьемся. Повторяю, нужна хитрость... Когда я проводил операцию «Дуб», мне тоже предлагали использовать силу...
Гельмут Хайнеке давно уже слышал об этой операции. В результате ее Отто Скорцени выкрал из-под ареста итальянского дуче Муссолини и доставил его в Берлин к Гитлеру. А Скорцени продолжал:
— Генерал Штудент советовал использовать крупные силы, чтобы овладеть фуникулером на горе Абруццо, и лишь потом штурмовать вершину горы, где располагался отель, в котором карабинеры содержали под стражей вождя итальянской нации. Я отверг этот сомнительный план. Я отказался от тысячи парашютистов и отобрал всего несколько десятков преданных нашему делу людей. И мы с честью выполнили личный приказ фюрера, — голос Скорцени смягчился. Это были приятные воспоминания. — В данном случае для освобождения генерала Мюллера тоже не потребуются крупные силы. Этим все можно испортить.