Василь вынул горбушку хлеба, разломил на части:
— Ешь.
И Саша вспомнил, что бабушка положила ему в карман пару картофельных котлет. Обед кок Тоня готовила сытный, и котлеты не пригодились, а потом за работой Саша и вовсе забыл о них.
— Бери, — протянул он Василю.
Так, сидя на лавочке, они молча ели. Потом Василь даже вытряхнул из кармана крошки и бросил их в рот.
— Не наелся? — спросил Саша.
— Еще бы таких штук десять, — мечтательно сказал Василь. — Мне кажется, что когда в магазинах будет всего вдоволь, я лопну от обжорства. Не помню уже, когда наедался досыта. Вот только эти дни немного… Ел бы еще, да совестно. Не верится, что когда-нибудь будет такое время, что зайдешь в магазин, а в нем и черный, и белый хлеб, и булки разные, и сайки, и бублики, и даже пряники. А что это, Саша, спать после еды хочется, а?
Василь потер руки, зевнул, поежился.
— Уморился ты, — сказал Саша, — от усталости это.
— Кто, я уморился?! — почти угрожающе произнес Василь, и его курносое лицо даже побагровело, словно сказал что-то крайне оскорбительное. — Да я знаешь!.. Я двужильный! Плевал я на усталость! То ли было со мной однажды. Так работал, что тебе и не снилось. На Волге, перед войной. Приехали мы с дядей в один городок. А там арбузов горы лежат. Огромные, астраханские. По пуду весом. Рабочих рук не хватало, чтоб на баржи грузить. Начальство порта с ног сбилось, всех подряд уламывало — помогите. Ну и решили мы с дядей поработать. Там еще таких же, как мы, десятка два подобралось. Стали конвейером. Я укладывал на баржу. Кидают мне — ловлю! Кидают — ловлю! В две смены, шестнадцать часов подряд. И ни одного не уронил. Потом меня еще тренер футбольной команды заметил. Когда закончили, подходит и говорит: «Хочешь вратарем в нашу юношескую команду?» Дядя не пустил.
— Это я знаю, — сказал, сдерживая улыбку, Саша.
— Откуда знаешь? — насторожился Василь.
— Из кино.
— Какого кино?
— «Вратарь» смотрел? Точно такое было.
Василь хмыкнул и сказал:
— А в кино всякие случаи откуда берут? Из жизни. Вот, может, с меня и взяли…
И потом, чувствуя, что не убедил товарища, что тот не верит, проговорил азартно:
— Жаль, что нет мяча, ты бы увидел, как я стою на воротах. А может, этим попробовать…
Он резко поднялся, снял ремень, скрутил его в клубок. Получилось нечто похожее на мяч.
— На и бросай мне.
— Куда?
— А вот сюда.
Василь стал между двух каштанов у поломанной оградки сквера, пригнулся, растопырил руки.
— Давай!
Саша с силой бросил ремень вниз, к стволу каштана, Василь ловко метнулся в сторону, поймал, вновь кинул Саше. Тот повторил бросок. И снова Василь поймал. Потом еще раз и еще. Оба, казалось, забыли уже об усталости, увлекшись этой необычной игрой, хохотали, толкались, ремень перелетал из рук в руки, как настоящий мяч.
Редкие прохожие приостанавливались, покачивали головами, некоторые улыбались, другие ворчали, а один пожилой, усталый на вид, в замасленной телогрейке, даже прикрикнул:
— Что затеяли, бездельники! Силу некуда девать. Работать идти надо!
Это охладило ребят. Тяжело дыша, Василь ответил:
— А мы работаем, дядя. И отдохнуть уж культурно нельзя.
— Работаете… — презрительно проворчал мужчина. — Знаем, какие работники из таких!
— Ну что, — спросил Василь у Саши, когда мужчина ушел, — гожусь я вратарем?
— Можешь, — ответил Саша. — Вообще-то ворота узкие, а если пошире, то прыжка у тебя не хватит…
— Прыжка? — снова возмутился Василь. — А ну давай, кто дальше! Вот отсюда разбегаться, а толчок о бровку тротуара.
— Вратари прыгают без разбега, с места.
— Ну, давай с места!
Василь провел носком сапога черту по пыльному тротуару.
— Я первый.
— Идет.
Присев и несколько раз спружинив на ногах, Василь оттолкнулся и прыгнул. Оглянулся, измерил глазами расстояние.
— Теперь ты.
Саша тоже, став у черты, качнулся несколько раз и, словно опираясь о воздух разведенными в стороны руками, прыгнул, пролетев мимо Василя.
— Хорошо, — несколько удрученно произнес Василь, — теперь еще раз я.
На этот раз у него вышло еще хуже.
А Саша второй раз прыгнул дальше, чем при первой попытке.
— У тебя сапоги легче, — вздохнул Василь, — давай разуемся.
Но Саша видел, что разуваться тому не очень хотелось. И поэтому сказал:
— Ладно уж, не надо. Я ведь тренировался. Правда не с арбузами и не ремнем, а с настоящим мячом. И в воротах настоящих стоял. До войны в Харькове за Дворец пионеров играл.