— По телефону сейчас начальник почты звонил. Где была стрельба?
— Там, — указал он в тот конец города, где расположены казармы.
На улице уже светало. Кое–где мелькали люди. Павлушка дрожал от холода и волнения.
— Потерпи еще немного. Вот что, я случайно узнал от сторожа, что на чердаке казначейства пулемет «максим». Начальник почты запрятал. Он сейчас придет сюда, ты впусти его, но сначала строго спроси: кто? Фамилия Ангелов. У него ключи от чердака.
Я вернулся и продолжал говорить со сторожем. Через некоторое время открылась дверь. Запыхавшись, почти вбежал человек в расстегнутом пальто.
— Фу, едва добежал. Здравствуйте. Вот хорошо, что у нас караул.
Отдышавшись, он сел недалеко от нас. Это был высокий, хорошо сложенный мужчина лет тридцати пяти.
— Что там произошло, Потап Евсеич? — спросила телефонистка.
— Кто‑то открыл тюрьму и выпустил большевиков. Теперь они ходят по городу, ловят членов управы. Председателя арестовали, четырех членов управы тоже. А я едва спасся. Нет, какая оплошность! Они могут все учреждения занять, казначейство ограбить. Надо бы всюду караулы. Воинский и комиссар вчера выехали в уезд, а тут вон что.
Вдруг он обратился ко мне:
— Какая святая душа догадалась вас прислать?
— Дежурный, — ответил я.
— Спасибо ему. Вот что, солдатики, от почты ни на шаг. Если появятся большевики, бейте в негодяев.
— Так и приказано, — подтверждаю я.
— Когда шли сюда мимо тюрьмы, ничего не слыхали?
— Все было тихо, гражданин начальник.
— Нет, ловко, а? Подозреваю, что все обделано с согласия начальника тюрьмы. Что же теперь делать? Могут почту занять…
— Нет, — говорю, — почту не дадим занять. Если не справимся, вы поможете. Лишний наган — дело важное.
— О, черт! — схватился он за карман. — Ключи успел захватить, — вынул он ключи и, посмотрев, положил обратно, — а наган в столе. Побегу!
— Разрешите мне проводить вас, — вызвался я. — Опасно.
Пропустив его вперед себя, я осмотрелся вокруг. Осмотрелся и он. В одну сторону — забор, в другую — забор, а в воротах — Павел. Из‑за спины Ангелова я поднял руку и дал понять Павлушке, чтобы он стоял смирно. Вдруг заметил, что калитка в воротах только на одной щеколде. Приготовив наган, крикнул Павлушке:
— В дверь не дует?
Он догадался в чем дело, и быстро задвинул засов. Ангелов остановился:
— Зачем?
Павлушка ничего ему не ответил. Ангелов обернулся ко мне, тоже, видимо, хотел спросить и… без окрика, без команды поднял обе руки вверх.
— Молодец! — похвалил я его. — Павлушка, во внутреннем кармане ключи. Пригодятся. Самого задерживать не будем.
Павел подошел к начальнику почты и, держа наган в левой руке, правой полез в карман. Я стоял сзади. Вдруг Павел, даже не вскрикнув, отлетел к стене, наган, выбитый у него из рук, упал у ворот, и начальник почты в два прыжка очутился у калитки. Это было так неожиданно, что в первый миг я растерялся. Ангелов дернул сгоряча дверь, но она была на засове.
— Сто–ой!
Видя, что ему не убежать, Ангелов метнулся к нагану, быстро схватил его…
Грохот выстрелов в утренней тишине огласил пустынный двор. Сквозь дым я видел, как Ангелов, схватившись за правый бок, согнулся и рухнул, ударившись головою о ворота. Выбежали сторож и Степка. Сторож испуганно раскрыл рот, увидев начальника почты.
— Это… кто его? — едва выговорил он.
— В городе стрельба. Шальная пуля. Давай уберем его куда‑нибудь. Вот и часового тоже… — указал я на Павла, — рикошетом.
— Куда же теперь, в больницу?
— Вынь у него из кармана ключи, подай мне.
Ангелов был жив, но не стонал.
— Степа, иди обратно. Если телефонистки начнут звонить куда‑нибудь сами, наставляй штык. Чтобы до моего прихода никому не звонили.
Я помог Павлушке встать. Он согнулся и присел к стене. Сторож достал ключи, передал мне. Вдвоем со сторожем мы доволокли Ангелова до склада сельскохозяйственных машин. Там в пустой комнатушке уложили его. Я запер дверь. Словно в ответ на мой выстрел, с того конца города, где казармы, слышались крики. Что там сейчас идет? Крики нарастали, но выстрелов уже не было. Вдруг до нас явственно донеслось разноголосое «ура».
— Павел, гарнизон сдался!
Снова крики «ура». Кто‑то постучал в калитку. Отодвигаю засов: Филя! С ним четыре милиционера. Они притащили пулемет.
— Уговорили или сдались? — киваю на милиционеров.
— Троих заперли, а эти свои.
— Здравствуйте, товарищи. Слышали, какие дела на белом свете?
— Мы не против.