Людвик улучил подходящий момент, пожелал хозяину доброй ночи и пошел спать.
Дашек один сидел за столом, уставленным бутылками, за частоколом которых терялась скромненькая герань.
Эда куда-то исчез. Его кровать осталась нетронутой. Может быть, он направился в свой любимый бар «Денница», а может, его завлекла в свою пропитанную запахом косметики комнату девица Коцианова.
Наконец настало воскресенье, и можно было вволю поспать.
За окном занимался бледный день, дождя уже не было, изредка из-за туч проглядывало своенравное солнце.
Едва проснувшись, Людвик сразу же подумал о том, что сегодня у него свидание с хорошенькой стенотиписткой из юридической конторы. Это было событие, и довольно значительное. Возможно, он слишком многого ожидал от этого свидания, а такое не всегда приводит к добру: чем больше человек на что-то надеется, тем сильнее потом разочарование.
Засунув голову под подушку, крепким, беспробудным сном спал Эда — хоть из пушки пали, не услышит. Людвик никогда еще не видел, чтобы он так крепко спал. Пришел он под утро, уже светало, тихо разделся, лег и мгновенно заснул. И ничего не мешало ему, хотя дом уже наполнился всевозможными звуками: голосами жильцов, скрипом и хлопаньем дверей.
В это воскресенье Эда впервые не поехал домой. Уж близился полдень, а он все еще спал.
Людвик потихоньку одевался, то и дело взглядывая на часы: до трех оставалось еще много времени, можно было бы пойти куда-нибудь с Эдой, но будить его не хотелось. В конце концов он решил уйти один.
На улице было по-воскресному тихо, тротуары и мостовые омыты вчерашним ливнем, кое-где поблескивали лужицы. Прохожих попадалось немного — все уже сидели по домам за праздничным обедом. Людвик зашел в закусочную-автомат на углу, позавтракал быстро и без аппетита — очень уж волновался перед свиданием.
Потом прошелся по набережной, любуясь рекой, чайками, пока не наступило три часа.
В назначенное время он стоял перед входом в Национальный театр и вглядывался в толпу. Улицу уже заполняла празднично одетая толпа горожан, вышедших после обеда прогуляться на свежем воздухе.
Он с трудом заметил Индру в движущейся массе людей. И, пожалуй, не узнал бы ее, настолько изменилась она после их первой встречи — Людвик не ожидал увидеть ее такой элегантной, — не подойди Индра к нему сама. Рукой она придерживала шляпу с широкими полями.
— Ждете давно? — спросила она.
— С тех пор, как мы познакомились в поезде, — набрался смелости Людвик.
— До последней минуты не знала, смогу ли прийти.
— Но ведь вы мне обещали, — сказал он.
— Обещать можно всякое.
Пройтись по улицам она не пожелала, сказала, что слишком ветренно. Согласилась ненадолго заглянуть в кафе напротив.
Он заказал ей, что она попросила, — вазочку мороженого, а себе — фруктовый сок с содовой; деньги у него теперь водились, экономить было незачем.
Людвик попытался выяснить, что же угрожало их встрече, почему она сомневалась, сумеет ли прийти, но она лишь отмахнулась.
— Забудьте об этом, — небрежно бросила она. — Я здесь, и это главное. Расскажите мне лучше о себе.
Он не знал, с чего начать, но тут вспомнил вчерашний вечер, рассказал и о том, как остался с Дашеком и слушал его разглагольствования о провинциалах, которые неустанно ищут стабильность в этом беспокойном мире и никак не могут ее обрести…
— Пожалуй, он прав, — сказала его собеседница. — Я тоже иногда поддаюсь такому старомодному суждению, что мир вечный и неизменный. Только в наше сумасбродное время нет ничего устойчивого, все временно, все мнимо, поэтому надо жить не задумываясь. День прошел — и ладно.
— Значит, отказаться от своих планов на будущее?
— Этого я не говорю. Но, видимо, сохраняет силу только то, что человек сможет взять от жизни, урвет для себя и у него никто уже не сумеет отобрать. А откладывать это на завтра-послезавтра смешно и недальновидно…
— Тогда, в поезде, вы говорили иначе.
— Почему иначе? Я думаю, всякий может мечтать, иметь свои представления о жизни и не отступать от них. Но ради этого мы не должны отказываться от того, что дает нам день насущный.
— Не понимаю, что вы имеете в виду…
— Например, я не вижу смысла сидеть все вечера дома и терпеливо ждать, когда за мной придет принц. Жизнь-то проходит мимо, что ей до меня.
— Разумеется, — согласился Людвик, — однако жить только ради себя, себя одной — бессмысленно. Потому я так ждал вас…