— В общем, ничего. По крайней мере я ничего не знаю. Ты наверняка знаешь столько же, сколько и я…
— Что там, сидя за границей, можно было узнать!
— Будто бы что-то готовится, — сказал Виктор, с аппетитом принимаясь за еду. — Идут разговоры…
— Какие разговоры? О чем?
Он смотрел, как в руках Виктора в трепещущем свете свечей поблескивают нож и вилка.
— Да так, — тянул Виктор, с трудом разрезая непрожаренное мясо. — Видно, что-то будет….
— А что? Ты не знаешь ничего более определенного?
Виктор отложил прибор и тщательно вытер рот салфеткой.
— Послушай, — сказал он спокойно, — у меня своя работа, и за меня ее все равно никто не сделает… Только я думаю, раз уж мы об этом заговорили, любые перемены у нас в объединении были бы к лучшему. Пошли бы на пользу…
— А может, и нет.
— Я по крайней мере так считаю. Если ты имеешь в виду шефа… Ты, в конце концов, можешь думать о нем что угодно, только надо быть объективным. Шеф человек пожилой, пенсионный возраст. Вряд ли он может дать нашему объединению то, что необходимо. Самое большее, что он может, не портить того, что срабатывает само собой, по инерции. А сейчас этого уже, черт возьми, мало…
— Ты не слышал случайно ничего обо мне?
— О Тебе? Ничего… Нет, подожди, что-то все-таки было… Кто-то против тебя что-то имел. Но я уже не помню, кто. Да ну, ничего серьезного.
— Вспомни, пожалуйста, это для меня очень важно.
В дверях Виктора уже ждали оба его спутника. Автомат заиграл еще одну избитую мелодию. Виктор вдруг задумался, что-то припоминая.
— Это не имело отношения к Будапешту? — попытался Бендл помочь ему, но Виктор отрицательно покачал головой.
Они попрощались. Виктор пошел к выходу, но вдруг обернулся и сказал:
— Вспомнил! Это Нейтек, он у нас недавно, но ты его наверняка знаешь… Явно какая-нибудь ерунда… Ну, всего!
В окно Бендлу было видно, как все трое, оживленно беседуя, прошли по освещенной террасе и сели в машину. Машина выехала на ровную полосу автострады и исчезла.
Бендл решил, что перед сном хорошо бы немного пройтись, подышать свежим вечерним воздухом и отвлечься. Он рассчитался с услужливой официанткой и спустился на террасу.
Было холодно, холоднее, чем он предполагал, а может, так казалось потому, что он вышел из уютного, теплого помещения.
Привычно взглянул на небо, чуть более светлое, чем верхушки деревьев, — в широких прогалинах между облаками мерцали звезды. Погода улучшилась, но особых надежд на потепление пока не было.
Бендл пошел по краю глубокого кювета, заросшего травой. Идти было опасно — ослепляли фары встречных машин.
Он свернул на узкую дорогу, ведущую через еловый лесок, здесь было тихо и пусто, холодный ветер доносил аромат напоенных влагой лугов.
Как только лес кончился, сумерки рассеялись, воздух стал прозрачнее.
Перед ним открылась аллея фруктовых деревьев, белыми пятнами выделялись столбы, откуда-то издали слабо доносился собачий лай.
Прибавив шагу, Бендл пошел навстречу порывистому, все усиливающемуся ветру.
Даже по тому немногому, что рассказал Виктор — хоть и не хотел особенно распространяться, — было ясно, что в объединении предстоят перемены. И эта телеграмма от Нейтека, да и сам Нейтек…
Нейтек в этой истории играл, несомненно, важную, если не главную, роль. Сумел воспользоваться его отсутствием и направить удар против него, в этом не было никаких сомнений. Но зачем он все это делал? Во имя чего? Может, это сулило ему какую-то выгоду? Или, может, он защищал себя и бил без разбору куда попало?
Разумеется, всегда не прав тот, кто отсутствует: он не может вовремя себя защитить…
Аллея пошла под уклон, из-за деревьев появился указатель с названием деревни, а за ним, на склоне долины, и сама деревня.
Зажглись фонари и осветили густую зелень в садах, белые каменные домики с цветами на подоконниках, кирпичную стену в строительных лесах, большой хозяйственный двор с тракторами и прицепами и темные длинные постройки без окон, по-видимому амбары.
Хотя вечер был довольно прохладный, на лавочке перед магазином самообслуживания сидели несколько девушек, прижавшись друг к другу. Одна из них играла на гитаре и слабеньким голоском напевала:
Когда он приблизился, они замолкли и смотрели на него, пока он не прошел мимо. Потом вдруг громко засмеялись, должно быть в ответ на чью-то реплику.