И он понял, что уже ночь. Движение затихло, и водители грузовиков-гигантов спокойно отправились в путь: ночь. — лучшее время для дальних рейсов.
Неуверенность, не-уве-рен-ность… все еще звучит в ушах стук колес по звонкому металлу рельсов, а шины грузовиков, со свистом скользящие по шоссе, вторят ему тоном выше, протяжно и жалобно, словно стонут.
Анико в светлом платье бежит по набережной, она свежа, прозрачна и легка, как стрекоза, и смешно выбрасывает в стороны ноги, у нее веселое, по-детски озорное лицо… Анико издали что-то кричит, но ничего не понять, слышен только легкий плеск набегающих на камни волн.
Он нетерпеливо ждет, не спускает с нее глаз, тянется к ней, пытается поймать, удержать ее…
Над рекой в голубоватом утреннем тумане вырисовывается четкий контур заново отстроенного моста Эржебет. Маленький пароходик, попыхивая, подходит к пристани и долго причаливает; его ждет толпа людей, все рвутся за город, на прогулку…
Пароходик гудит жалобно и протяжно, словно зовет на помощь. Потом медленно выплывает на середину реки и опять спокойно рассекает плещущие волны.
Анико куда-то исчезла, ее нет, она уже не бежит по пустынной набережной…
Какого, собственно, цвета Дунай?
Голубой? Желтый? Серый?
А может, его цвет меняется каждую минуту в зависимости от солнца, погоды, времени дня?
Чаще всего Дунай голубовато-серый.
Еще вчера он был уверен в своем завтрашнем дне, в светлом и спокойном будущем, в том, что жизнь его так и будет гладкой, размеренной, без всяких опасных поворотов. Это благополучие, которое приходит со зрелостью: небольшие радости и скромные успехи на работе, постепенное продвижение по службе, периодические премии, доброжелательное отношение сослуживцев и уютный дом, где он, окруженный заботой жены, отдыхает, возвращаясь из заграничных командировок, после большого нервного напряжения, бесконечных переговоров и совещаний.
Годы летят: не успеешь оглянуться, и пора уже думать о пенсии, о том, что делать на старости лет, куда себя деть, чем жить…
А он, как и в молодости, все еще ждал от жизни бог весть чего, ему не терпелось дождаться завтрашнего дня, который неожиданно принесет новые радости и надежды.
Правда, порой одолевала усталость, сказывалась постоянная спешка и бесконечная смена впечатлений минувших лет.
Только в последнее время он вдруг начал сознавать, что все далеко не так безоблачно, как казалось, может произойти что-то непредвиденное, обстоятельства могут сложиться иначе, и у него появятся такие трудности, которые осложнят его жизнь, и придется принимать серьезное решение…
Помнится, в ранней юности он мечтал стать музыкантом, играть в оркестре.
Родители внушали ему, что скрипка — его призвание, и он усердно занимался у чудаковатого дирижера местного духового оркестра. А тот не переставал твердить, что при желании он добьется большого успеха, и всюду, где только можно, объявлял, что мальчик очень одарен, у него незаурядные способности.
Однако талант по-настоящему развивается только в сочетании с усердием, настойчивостью, методичностью, а это встречается довольно редко. Способности у него оказались средними, их бы развивать и совершенствовать, а ему не хватало настойчивости и увлеченности. Так что радужные надежды на музыкальную карьеру не сбылись, мечты рассеялись сами по себе и постепенно забылись.
Говорят, что способности есть у каждого второго, только мало кому удается раскрыть их. Но без способностей ни в каком деле не обойтись, ведь талантливый человек всегда берет от жизни больше других, и творческая отдача у него в любом деле больше. И так везде: и в физическом, и в умственном труде, даже в торговле.
Когда-то родители мечтали, что он будет играть в оркестре — там у музыканта надежное будущее. В оркестре всегда спокойнее: если ты вдруг растеряешься, остальные тебя не бросят, поддержат, помогут вовремя вступить. В оркестре каждый растет, совершенствуется и добивается мастерства…
И вот теперь ему казалось, что надо было все-таки стать музыкантом и попытаться сыграть самую трудную партию. Он бы с ней наверняка справился… в хорошем оркестре он бы с этой партией справился…
Сон никак не приходил, несколько раз он уже почти засыпал, но достаточно было самого незначительного шороха или порыва ветра за окном — и смутный рой мыслей возвращался снова.
…Однажды он со своими друзьями был на пригородном стадионе, где проводились мотогонки, гонщики мчались по ровной дороге с бешеной скоростью — интересное, захватывающее зрелище. Но самое удивительное, что, даже перелетев через руль на полном ходу, они тут же поднимались и мчались дальше, как будто ничего не случилось. Тот, что шел первым, почти перед самым финишем не удержал руль и вылетел на обочину, несколько раз на виду у всех перевернулся через голову, но тут же вскочил, сел на мотоцикл, догнал лидеров и едва не завоевал первое место.