Людвик спросил, как было на работе, Эда сморщил нос:
— Нормально. Но нас там как собак нерезаных.
Сосед возвратился из ванной, аккуратно причесанный, розовый после бритья, его толстые щеки блестели.
— Хорошо бы установить расписание, — предложил он. — Нас теперь так много, что не будет хватать времени, чтобы привести себя в порядок. Я был в ванной не более пяти минут, а кто-то уже постучался…
— Это не мы, — сказал Людвик.
Попозже Людвик тоже пошел в ванную, но она оказалась занятой. Он стоял у двери и ждал. А за дверью шумела вода: кто-то мылся. Это была определенно не хозяйка. Возможно, пан Пенка, но тот должен был бы пройти через их комнату. В конце коридора была еще одна дверь, неплотно закрытая, таинственная. По всей вероятности, там жил еще кто-то, о ком Людвик ничего не знал.
Вода перестала течь, но никто не выходил. Стучать Людвик не решался. Тем не менее он уже нервничал, потому что боялся опоздать на работу.
За дверью раздалось пение, сиплый женский голос прочувствованно выводил:
«Конечно, это не пани Шинделаржова, — подумал Людвик. — Кто же это поет?»
Тут дверь отворилась, и он увидел миловидную молодую женщину в длинном до пят цветастом халате, темноволосую, с большими искрящимися глазами, густо нарумяненную, мелкими шажками она засеменила к приоткрытой двери.
— Добрый день, — любезно поприветствовал ее Людвик.
Она ответила ему тихим, приглушенным голосом, бросив на него мимолетный взгляд, и скрылась за таинственной дверью. В ванной комнате остался сильный и приятный запах духов и косметики.
Людвик торопился рассказать Эде о таинственной незнакомке, но тот уже ушел: ему до работы было немного дальше, чем Людвику.
В пивной было полным-полно посетителей, много было и в прилегающем к ней садике, несмотря на то, что после вчерашнего дождя было довольно прохладно. Они с трудом нашли свободное место. Это Эда надумал пойти в пивную «У Флеков». По дороге они купили кое-что перекусить и теперь сидели в конце длинного стола, поедали прямо с разложенного листа бумаги еще теплый мясной рулет и запивали его черным пивом.
— Я никогда здесь не был, — признался Людвик. — Да мне и в голову бы не пришло пойти сюда.
Эда никак не мог утолить жажду: пока Людвик тянул одну кружку пива, Эда выпил уже три. Поскольку он так ничего и не рассказал Людвику о том, что с ним было вчера, а на все вопросы его отвечал молчанием, то вчерашний день Эды так и остался для Людвика тайной.
Говорили они мало, в основном рассказывал Людвик: о службе, о том, что сегодня они уже завелись на полную катушку, но Эду это мало интересовало. Потом Людвик вспомнил о незнакомке, с которой столкнулся утром у ванной, но и это не произвело на Эду ни малейшего впечатления. Сидели они рядом, а мыслями были далеко друг от друга и не могли найти общей темы. Эда выглядел каким-то странным, или, может быть, после вчерашнего ему ни о чем не хотелось говорить. И вообще с ним трудно было найти общий язык, ко всему он относился безучастно, о себе говорить не любил. Человеку, мало с ним знакомому, было нелегко его понять. Возможно, за его молчаливостью скрывалась осторожность, или, может, он просто ждал удобного случая, нужного момента, который взволновал бы его сердце, и тогда бы хлынул поток красноречия?
— Говорят, ты боксировал с Некольным? — попытался Людвик снова завязать разговор, и эта тема показалась ему самой подходящей.
Эда мрачно махнул рукой.
— Что было, то прошло. Теперь уж об этом никто не помнит.
— Я слышал, это были такие поединки, что даже самые спокойные зрители вскакивали со своих мест…
— Об этом ты спроси тех, кто там был, — отрезал Эда. — Я помню только то, что меня тогда здорово обсчитали…
— Но в конечном итоге у вас была ничья?
— Это специально так подстроили. Франта Некольный уже тогда был на удочке у профессионалов. Он не мог позволить себе проиграть…
Между тем их соседи по столу входили в азарт. Официант подносил им все новые и новые кружки пива. Кружки занимали всю середину стола и быстро опустошались.
Возможно, Эда в конце концов и разговорился бы, рассказал бы что-нибудь из своей жизни, но тут от шумной компании отделился парень и подошел вплотную к Эде.
— Я тебя откуда-то знаю. Случайно, не сидели мы вместе в тюрьме?
Его приятели вдруг загоготали, рассмеялись и те, кто сидел неподалеку. Но Эда не шелохнулся, лишь окинул его взглядом и спокойно сказал: