— Давай подбирать разноску, — сказал он.
Феде очень не хотелось отрываться от чтения, но делать было нечего. Он отложил в сторону недочитанный журнал.
Подборка пошла быстро. Дошла очередь до журнала. Нужно было его вложить в разноску, но тогда уж не придётся прочитать…
И после некоторого колебания Федя решил, что журнал может войти в разноску и завтра, а сейчас… Сторож отвернулся, а Федя быстро спрятал журнал под рубашку.
Утром, боясь оставить его дома — могли найти, и тогда Феде попало бы, — он взял его с собой в школу и на уроке, потихоньку, под партой, стал рассматривать журнал вместе со своим соседом, Мишей Ломтевым.
Шёл урок истории.
Протопопов ходил по классу и монотонно объяснял очередной урок. Наконец, он заметил, что Федя и Миша заняты чем-то посторонним, и, взяв с кафедры толстую книгу, которую всегда носил с собой, потихоньку подошёл к мальчикам. Увлечённые, они ничего не замечали. Тогда учитель открыл парту и выдернул из рук Феди журнал.
— А-а, вот ты чем занимаешься? Вот…
Он вдруг замолчал и стал перелистывать журнал. Что-то в журнале привлекло его внимание, он забыл о провинившихся и углубился в чтение.
Федя сидел ни жив, ни мёртв. Вот сейчас, сию минуту Протопопов поднимет книгу и со всей силы ударит Федю по голове. И про журнал скажет. В один момент воображение нарисовало разгневанного дядю… ремень…
Но Протопопов неожиданно спросил:
— Где взял журнал?
— Мне… дядя дал, — замирая от ужаса, прошептал Федя.
— А-а, да ведь твой дядя на почте служит?
— На почте.
— Я… возьму этот журнал… почитать, — сказал Протопопов. — А ты ещё принеси, если есть. Газеты тоже…
— Принесу!
Обрадованный тем, что тяжёлая книга миновала его голову, Федя пообещал принести журналы. Где он их возьмет? Об этом даже не думалось. В голове возникла другая мысль:
«Он меня не ударил, когда я ему дал журнал. Раньше всё бил… И другие учителя тоже…»
Вспомнились розги, звонкие удары линейкой, нестерпимо горящие уши… Батюшка сам в учительской рассказывал про «рябчиков». Правда, больно. До головы иной раз дотронуться нельзя. А Протопопов сегодня не ударил. Взял журнал и не тронул…
И остановиться уже не было сил. Из каждой разноски Федя утаивал то журнал, то газету, то книгу и передавал учителям, которые охотно читали тут же, во время уроков, и уносили домой, большей частью забывая вернуть.
Федя мучился, сознавал, что делает нехорошо, но… учителя перестали его бить, хотя и продолжали издеваться.
Нередко во время уроков кто-нибудь из учителей, чаще всего Протопопов, спрашивал:
— Эй, «почта»! Пришла сегодняшняя почта?
— Нет ещё! — отвечал Федя и с готовностью хватался за шапку. — Сходить узнать?
— Ишь, шельма, рад. Я тебя сперва урок спрошу, я потом на почту пошлю. Ну-ка, скажи урок!
Урока Федя, по обыкновению, не знал. Он учился плохо.
— Не знаешь, а? А ещё «почта»… Хоть, выдеру?
Федино сердце замирало от тягостного ожидания, но учитель не драл, а выводил в журнале единицу и тогда отпускал. Федя был рад и этому. Но бывало и лучше.
— Решетников, пришла почта?
— Пришла! — отвечал Федя и нёс учителю газеты.
Учитель, как бы вспомнив, доставал запечатанное письмо.
— Отправь, пожалуйста, Решетников. Тебе близко. Да деньги ведь нужны!
И учитель начинал рыться в карманах.
Какие уж там деньги! Не бьют, и то спасибо.
— Денег не надо. Дядя мой и так отправит.
— Ну, ладно!
Учитель благосклонно кивал головой и отпускал Федю на место.
А он приходил домой и говорил дяде:
— Папенька, учитель опять письмо дал отправить.
— А деньги?
— Денег он не давал.
— Вот, чёрна немочь, навязались на мою голову! Каждую неделю отправляй им даром письма… Мне-то где набраться!
Скоро у Феди накопилось много книжек, газет, картинок. Дома их держать было нельзя; сосед по парте Мишка Ломтев, вихрастый, курносый мальчик, предложил:
— Ты приноси мне, а потом вместе глядеть станем. А я тебе краски подарю, ладно?
— Ладно.
Так и пошло. Федя носил картинки, журналы, а Мишка то краски, то ещё что-нибудь.
Федя пользовался благосклонностью учителей. Даже месячная обязательная экзекуция не страшила. Порол розгами, под наблюдением смотрителя, сторож. Но одних он порол по-настоящему, а других только для вида.
Федя начал отдавать ему хлеб, калачи, всё, что получал от Марьи Алексеевны на завтрак, а частенько откупался и деньгами.