— Что надо?
Федя промолчал. Чиновник встал из-за стола и подошёл ближе.
— Что вам угодно?
— Я пришёл к губернатору, — резко ответил Решетников.
— К кому?
— К гу-бер-на-то-ру, — раздельно повторил Федя и отвернулся.
— Здесь нет губернатора, а есть начальник губернии.
Федя чувствовал, что в нём начинает закипать раздражение. Но, боясь, что его выведут из приёмной, он сдержался и ничего не сказал.
Какой-то купец — он сидел рядом с Решетниковым — пошевелил толстым пальцем и насмешливо поглядел на секретаря.
— А по-вашему, начальник губернии и губернатор — не всё единственно?
— Нет, не всё одно.
— Ошибаетесь, любезный.
— Я не любезный, а чиновник, — вспыхнул секретарь.
— Оно и видно! — хладнокровно согласился купец.
Послышался смех. Секретарь покраснел и повернулся к Решетникову.
— Убирайтесь в прихожую!
Федя вышел, стиснув зубы.
В открытую дверь было видно всё, что происходило в приёмной. Губернатор, невысокий худощавый человек в военной форме, подходил к просителям и разговаривал с ними. Когда в приёмной не осталось никого, губернатор вышел в прихожую, взглянул на форменный сюртук Феди и спросил:
— Отчего вы не в приёмной?
Решетников хотел сказать, что его выгнал секретарь, но ответил:
— Мне и здесь хорошо.
Губернатор сморщился и обратился к крестьянам:
— Вам что надо?
— Да насчёт земельки всё, ваше высокосиятельство.
— Опять за тем же! Я вам сказал, что ничего не могу сделать.
Один из крестьян, высокий, седой старик, повалился губернатору в ноги. Голова старика легла между вытянутых по полу рук с искривлёнными тёмными пальцами.
— Не обидь, государь!..
— Это что такое? Встань, любезный! Я вам сказал, что ничего не могу сделать.
— Вставай, дедушка, пойдём! — потянул старика молодой крестьянин.
Старик медленно поднялся с пола. Выпрямил с трудом спину, посмотрел на губернатора, сурово сжал губы и молча вышел. За ним вышли и остальные.
Феде стало жалко крестьян. Эх, если бы он имел силу! Не посмотрел бы так этот старик, не ушли бы так отсюда крестьяне…
Губернатор спросил:
— Вы что скажете? Кто вы такой?
— Решетников, — ответил Федя и подал свою докладную записку и формуляр. Губернатор посмотрел формуляр и докладную.
— Почерк у вас хороший. Переведу в свою канцелярию. Зайдите послезавтра.
Через день в назначенное время Федя снова отправился к губернатору. Тот же секретарь на этот раз встретил Решетникова с преувеличенной любезностью:
— Пожалуйте, господин Решетников. Начальник губернии ждёт вас не дождётся. Столоначальником вас назначил.
Решетников взглянул подозрительно. Что-то не понравилось ему в этой неожиданной слащавой любезности. А, может быть, и впрямь зачислили. Не столоначальником, конечно… Чего этот-то выламывается?
Вышел губернатор. На поклон Феди даже не кивнул головой.
— Я вам обещал, но… отказываю. Да, любезный, в моей канцелярии служат честные люди. А вы уже судились… за кражу корреспонденции. Идите, любезный!
Федя не трогался с места. Подскочил секретарь и взял легонько за локоть.
— Пожалуйте к выходу, господин… столоначальник воровского департамента.
Федя посмотрел в лицо секретаря и понял: это он сказал губернатору.
Розовое лицо секретаря, его маленькие усики, насмешливые серые глазки стали вдруг невыносимо отвратительными. Размахнуться бы, ударить бы изо всей силы по этому лицу…
Задыхаясь, Федя выбежал из приёмной.
Много дней ходил Фёдор Михайлович по разным присутственным местам. Везде отказывали. Дедушка советовал вернуться в Екатеринбург и продолжать службу в суде.
— Ныне так не определят на службу. Надо взятку дать. А где у тебя деньги?
— У меня есть три рубля.
— Ну, сходи к казначею к губернскому.
Фёдор Михайлович пошёл. Казначей принял его грубо:
— Что надо?
Потом, прочитав докладную записку, сказал:
— Вакансий нет. Убирайся.
— Я вам заплачу.
— Ну?
Казначей выжидающе, исподлобья посмотрел мутными глазами на Решетникова.
— Сколько прикажете?
— Двадцать пять рублей.
— Я не могу теперь дать… У меня всего три рубля. Я выплачу.