Деятельность группы Иконникова будила общественные силы и звала на борьбу с самодержавием.
Редактор газеты «Пермские губернские ведомости» Пенн, рыхлый сорокалетний брюнет с неприятным лицом, считал себя либералом и ненавидел кружок Иконникова острой ненавистью: «Я стою за порядок, а чего хотят эти люди? Анархии?»
В газете одна за другой появляются статьи, восхваляющие заботы «попечительного и просвещенного начальства, ведущего общество на стезю добродетели и прогресса».
Председатель казённой палаты — Толмачёв — тоже либерал и тоже стоит за «порядок». Ради этого Толмачёв в противовес библиотеке Иконникова создаёт свою казённопалатскую библиотеку.
В кажущемся спокойном течении городской жизни две струи идут наперерез одна другой. И Решетникову — тогда, в 1861 году, он этого не понимал — пришлось сыграть роль слепого и послушного орудия.
От дяди письма приходили редко. И он, и тётка всё ещё не могли простить Федю. Но гнев уже утихал. Дядя гордился тем, что Фёдор Михайлович на хорошем счету у начальства и получает уже двенадцать рублей.
Сам Федя чувствовал себя тоже неплохо. Нашлись и люди, с которыми он мог разговаривать, делиться своими переживаниями и мыслями. Особенно он сдружился с Василием Афиногеновичем Трейеровым, служащим-копиистом той же палаты, где служил Федя.
Трейеров был очень неглупый, начитанный человек. Федя долго присматривался к нему и, наконец, решил показать ему свои сочинения. Трейеров отнёсся к Решетникову серьёзно.
— Лучше бы на первый раз вы написали небольшую повесть или рассказ, — посоветовал он. — Стихи у вас для печати не годятся. Напишите-ка о нашей библиотеке. Вот в «Веке» недавно была статейка…
— Для чего? — уныло спросил Федя. — У меня и так целый сундук разных сочинений навален. Вот если бы напечатать…
— А как же? Конечно, напечатать. Пишите, Фёдор Михайлович, потом покажете мне.
Статья была готова уже через два дня. Решетников принёс её Трейерову.
— Хорошо, оставьте у меня, я её прочитаю и скажу вам моё мнение, — сказал Трейеров.
Несколько раз после этого разговора Решетников спрашивал Трейерова, как он нашёл статью. Василий Афиногенович отвечал уклончиво, неопределённо.
— Тогда отдайте её мне назад, — попросил Федя и с горечью добавил: — положу и её… в сундук.
Трейеров чуть улыбнулся.
— Она у меня дома. Я на днях возвращу вам её.
Дня через три Трейеров подал Феде сложенный номер «Пермских губернских ведомостей».
— Не хотите ли газетку почитать? — спросил Василий Афиногенович. — Есть интересные статьи.
И отошёл, лукаво улыбаясь.
Не заметив улыбки, Решетников развернул газету. Пробежал глазами многочисленные кричащие рекламы и объявления на первой полосе. Перевернул страницу и вдруг быстро поднёс газету ближе к глазам. Он увидел свою подпись, напечатанную жирным шрифтом. Это была подпись под статьёй о казённопалатской библиотеке.
Радужные пятна плыли перед глазами и мешали читать статью. Она казалась чужой. Незнакомые фразы, незнакомые слова. Он ли, Решетников ли, написал эту статью?
Он был вне себя от радости. Напечатана! Его статья напечатана. Он, Решетников, написал статью, а редакция её напечатала. Вот она, статья… В этой газете, вот и подпись. Федя выбежал из комнаты, нашёл Трейерова и крепко стиснул его руки.
— Василий Афиногенович! Спасибо, что хлопотали. Это для меня такая радость, что…
Горло перехватило. Выпустив руки Трейерова, не успевшего сказать ни одного слова, он быстро ушёл.
Не было другого такого дня, как этот. Сослуживцы то и дело поздравляли. Солнце больше обыкновенного проникало в давно немытые окна казённой палаты. Посетители были какие-то особенные: вежливые, добрые, не назойливые. Даже бумаги и дела в шкафу, казалось, кто-то разложил в образцовом порядке: всё отыскивалось чрезвычайно быстро.
Решетников ощущал необыкновенный прилив сил.
«Эх, дядя! А ты не верил, что я могу быть литератором, — с торжествующей радостью думал он. — А вот и могу. Вон и подпись моя в газете. Буквы-то какие красивые!»
Первую авторскую радость несколько омрачил председатель палаты.
Прочитав газету, он вызвал к себе Решетникова.
— Написано хорошо. Это вы сочиняли?
— Да, я, — торопливо и радостно ответил Федя..
— Как же вы пишете, а меня не спрашиваетесь? — нахмурился председатель.
Федя растерялся.
— А разве нужно? — спросил он.
— Конечно, нужно. Вперёд будете писать, не смейте без моего совета печатать.
Это было обидно. Не хватало ещё этого — спрашивать у начальства, можно ли напечатать статью!