— Кто? Человек, — обижается Алеха. — Не видишь, что ли?
— Человек, — дергается в презрительной ухмылке скуластое лицо соседа. — А деньги у тебя есть? Нету денег? Значитца, ты не человек! Жрать человеку надо? — Он загибает длинный худющий палец. — Надо! Избу ему надо? Надо! — Сгибает второй палец. — Одежу надо? Сапоги? А землю надо? Все надо! Вот теперь и гляди, что получилось. — Он показывает Алехе костлявый кулак. — Кулак! Ты мне дай все, вот тогда я человек. В ножки поклонюсь я тебе за это!
— Работай, и все будет, — советует Алеха.
— А я что, не работал? — зло отзывается Урядов. — Как вернулся с гражданской, я землю-то только что зубами не грыз. Бабу свою надорвал, выкидыш был у нее. Умерла. Другую в дом взял. Жить было начали, а тут вдруг признали меня кулаком… Все позорили, из Рыбной Слободы выселили. Вот и очутился я тут. И то лишь в суперный взяли… А ты говоришь… Ладно, спать давай. — Сосед отворачивается, смежает веки, вытягивает руки поверх одеяла.
Кажется — не дышит вовсе, лежит, как покойник: щеки ввалились, нос заострился, под глазами темные круги. Неприятно стало Алехе.
То ли дело у них в Мурзихе: там все ясно и понятно. Купит Алеха сруб, избу восемь на восемь аршин поставит, плетень заплетет. Отец корову даст, когда делиться станут. Женится Алеха и будет жить, как люди.
А перед глазами костлявый кулак урядовский: харч, изба, одежда, обувь, земля.
«Что же это выходит? — изумляется Алеха. — Получается, я тоже, что ли, кулак? Мне ведь тоже все это надо. Без этого жить нельзя».
— Учи, учи, аспид! — слышит вдруг Алеха визгливый женский голос за занавеской. — Только бы все тебе бегать, собак гонять!
За занавеской раздается звонкий звук затрещины. Хнычет мальчишка.
— Нишкни! — кричит женщина. — Читай, кому сказано, неслух!
— Вот моя деревня, вот мой дом родной, — послышался сквозь ситцевую, яркими цветами разрисованную занавеску детский голосок, — быстро мчусь я в санках по горе крутой…
Вслушивается Алеха, а сам видит перед собой порядки домов Мурзихи, крутой Церковный взвоз, по которому зимой катается мурзихинская детвора, видит свой родной дом, до которого теперь и не знает, когда доберется, и сглатывает шерстяной ком, заложивший глотку.
— Вот умница ты, умница, — поощряет женский голос, — учись, сынок, учись… Человеком будешь, не станешь чертоломить, как папанька-то. Инженером будешь.
— Мам, — тянет осмелевший детский голос, — я есть хочу!
— На, — отвечает женщина.
— Всухомятку, — капризничает парнишка, — ты песком посыпь да водой полей!
— Ишь ты, — умиротворенно бормочет женщина, — лакомка! Зубы повыпадают от сахара. На вот! Учись только.
«За мной бы так ходили, — сожалеюще думает Алеха, которому довелось окончить всего два класса — больше отец не пустил: не в чем было ходить, да и по хозяйству нужен был помощник. — Я бы тогда учился, не хуже десятника бы устроился».
Вспомнив про десятника, Алеха испытующе смотрит на заснувшего соседа Урядова. Лоб у него разгладился, улыбается вроде бы даже. Может, видит дом свой, а может, покойная жена пригрезилась… «Наврал или нет про десятника? — размышляет Алеха. — Разве в чужую душу влезешь? Надо завтра с ребятами поговорить».
Нет, не шутил матрос Тежиков с «Плеса», когда говорил Алехе о том, что в Черноречье к пуговице собираются пришить пальто. Так оно и было на самом деле. Только пуговицей было двухэтажное бревенчатое сооружение — сернокислотный цех, выстроенный предприимчивым купцом в разгар войны с немцами.
После гражданской производство совсем было захирело, потому как цех стоял в глухомани, рабочие разбежались, сырья не хватало. Но после того, как в Черноречье побывали несколько инженеров из Москвы, началась тут новая жизнь. Кто-то сострил: к пуговице решено было пришить пальто — выстроить комбинат суперфосфатных удобрений и еще несколько сопутствующих производств.
К приезду Алехи в Черноречье некоторые из цехов были уже построены. И хотя химия не требует большого числа рабочих, как машиностроение, людей грамотных, знающих не хватало. Поэтому инженер Утрисов, технорук кислородного цеха, откровенно обрадовался, когда к нему пришел проситься на работу Санька Суханов. Особенно нужны были помощники машиниста компрессоров.
Инженер провел с новичком двухчасовое занятие, показал, в какой последовательности нужно перекрывать вентили, как следить за показаниями манометров, как сразу можно остановить компрессор в случае аварии.