6
На другой день Наташа принесла в школу книжку, чтобы доказать, что легенда про Икара взялась не с потолка. На белой лакированной суперобложке стояли два слова, которых никто из ребят прежде не знал. Первое — Овидий — было именем поэта, который жил в Риме давным-давно, до нашей эры, когда писали на папирусе, второе — Метаморфозы — оказалось названием одной из написанных им поэм.
— Филимонов, иди сюда! — торжествующе-ехидным голосом позвала Наташа.
— Зачем? — глухо отозвался с последней парты Васюта.
— Кто спорил, что Икара не было? Можешь убедиться…
— Никто и не спорил… — Васюта нехотя двинулся к Наташиной парте…
— Нет, спорил, не отпирайся, — зашумели девчонки.
Васюта обычно выигрывал в классе все викторины, и теперь девчонкам не терпелось выставить его невеждой.
Наташа раскрыла книжку.
— Дай, я сам прочту, — попросил Васюта, все еще не желавший признавать своего поражения.
— Сперва руки помой.
Девчонки прыснули. Васюта быстро спрятал руки, которые, наверное, вовсе и не были грязными.
— Читай вслух, — предложил Руслан, и только сейчас Андрей заметил, что его спортивная сумка почему-то лежит на Наташкиной парте.
Наташа стала читать строки, упругие, будто рифмованные, величавые, как бегущие на берег волны.
В поэме рассказывалось про Икара и его отца, искусного умельца Дедала, которые пытались бежать с острова Крит, куда их заточил злой царь Минос, и сделали для этого крылья из перьев, скрепленных воском. Как отрок Икар, влекомый стремлением к небу, летел все выше и выше к горячему солнцу, которое растопило воск, скреплявший его крылья… Как он погиб, как были приняты морем его уста, звавшие отца на помощь…
— И это все? — разочарованно протянул Васюта. — Что, твой Икар слепой? Не видел, куда летит?
— Не понимаешь поэзии — помолчи, — отрезала Наташа.
— А почему он сразу утонул? — не унимался Васюта. — Что, он плавать не умел?
— Если бы и умел, кто тебя в море подберет, — грустно сказал кто-то из ребят…
— Что ты понимаешь? Один моряк на плаву пять суток без всякого круга держался…
Мальчишки, перебивая друг друга, принялись обсуждать, были у Икара шансы на спасение или нет и почему он в самом деле был так неосторожен… Андрей молча листал учебник, строки, бежавшие перед глазами, сливались, за ними вставало обжигающее солнце, разлившееся над лазурным глубоким морем, гибкое тело атлета, скользящее на крыльях между небом и водой. Разве кто-нибудь из ребят мог понять Икара? Кто из них знал, что такое полет, и какое это наслаждение — чувствовать, как твое тело, неподвластное земным силам, парит в воздухе, возносясь все выше, стоит только захотеть — и взлетишь выше самых высоких гор. Если столько и радости и восторга дарит прыгуну обыкновенный батут, то что должен был чувствовать Икар?!
— А зачем тебя в номер взяли? — спросила Наташа Руслана, когда бесполезные, так ничего и не объяснившие споры умолкли. — Подбрасывать кого-нибудь?
— Ты что? «Нижними» только взрослые бывают, — объяснил Руслан. — У них же ноги железные…
— А кто тогда тебя бросать будет? — удивился Андрей. — Там лишних же нет… Двое ребят и двое взрослых…
— Я вместо Володи. Он скоро в армию уходит, и потом, он уже тяжелый, с ним сложных трюков не сделаешь.
— В армию? — переспросил Андрей, но тут же, боясь выдать, раскрыть себя, замолк.
«Вдруг и второму парню скоро потребуется замена? Ростом-то он ничуть не ниже Володи, а значит, рано или поздно тоже уйдет в армию?» — эта мелькнувшая надежда не давала покоя Андрею весь день… Ему хотелось поделиться ею с Русланом, но такой вопрос можно было задать только наедине, к тому же как бы случайно в разговоре, а подкатиться к Руслану было вовсе не просто. На каждой переменке, едва звенел звонок, в класс набивались посторонние: на Руслана прибегали посмотреть малыши, заглядывали и верзилы-старшеклассники. Почти все просили бесплатно провести в цирк или хотя бы достать без очереди билеты…