— Тогда вам к завучу. Он на третьем этаже, где написано «Учительская».
Андрей шагнул на крыльцо. Мальчишка показался ему странным: на вид он был щупленьким, хилым, а держался солидно, так, словно с ним разговаривал одноклассник.
В комнате, на двери которой висела табличка «Учительская», не оказалось ни души. Андрей толкнул вторую дверь, уже без всяких надписей… и увидел сразу двух женщин, лет по тридцать или сорок, которые сидели друг против друга за письменными столами.
— Здравствуйте! — растерянно сказал Андрей, ориентируясь сразу на два стола.
— Почему не на уроке? — строго взглянув на Андрея, спросила одна из женщин, та, что была чуть постарше.
— Мы из цирка, записываться пришли…
— А почему в конце года… Как мы вас аттестовывать будем?
— Мы табеля привезли…
— Ну тогда приходите с родителями.
— У нас родителей тут нет.
— Как это нет? — раздраженно спросила завуч. Появление ребят почему-то ее злило, чем-то досаждало. Чувствуя это, Леша испуганно вцепился в руку Андрея.
— Мы с номером приехали, а руководитель занят, — тихо объяснил Андрей. В цирке с ним разговаривали уважительно, как со взрослым, там он был равным среди равных, таким, как все, а здесь в школе он оставался мальчишкой, пацаном, которого ничего не стоило отшвырнуть как мячик.
— Ксения Федоровна, может, мы все же возьмем их, в порядке исключения, если руководитель занят…
— Он правда занят, у нас ящик с подушками на вокзале пропал.
— Какие классы? — завуч, пожав плечами, распахнула толстый журнал. Было видно, что делает она это без всякой охоты.
— Пятый и седьмой.
— Давайте сюда табеля…
Андрей протянул завучу документы.
— Акимов — ты будешь ходить в седьмой «Б», а Носов… — Перелистав Лешин табель, завуч нахмурилась. — Почему у тебя тройка по поведению?..
— Я хотел Малинину прием показать, а он… — сбиваясь, покраснев от страха, Леша стал рассказывать свою историю.
Завуч слушала, снисходительно улыбаясь, не веря ни одному его слову.
— Что же, ты и здесь приемы демонстрировать собираешься?
— Это все правда, он не виноват, — сухо сказал Андрей.
— Вот и хорошо, — стараясь подбодрить ребят, улыбнулась директор. — Завтра приходите на занятия.
Едва оказавшись в коридоре, Леша снова обрел уверенность, пустился наутек…
— Ты куда? — окликнул его Андрей.
— Купаться, а потом в цирк.
— Купаться без Славы не пойдем.
— Не хочешь — не ходи. — Леша выскочил на крыльцо, принялся выспрашивать у мальчишки, который по-прежнему играл в камушки, где бы лучше всего искупаться…
— Лучше на Волге, там глубоко…
— А это далеко?
— Далеко…
— Как тебя зовут?
— Сережа…
— А ты в каком классе?
— В четвертом…
— Тогда айда с нами, — узнав, что мальчишка младше его, Леша сразу взял покровительственный тон.
— А ты что, сегодня не учишься? — спросил Андрей.
— Меня из класса выгнали, — немного рисуясь, вроде бы гордясь этим событием, сообщил Сережа.
— Ты что, в дувки играл? — спросил Леша.
— Нет, на шкаф залез… Хотел фантик от жвачки достать…
— Ты что, фантики собираешь?
— У меня уже сто штук…
— А у меня дома сто пятьдесят было, — гордо сообщил Леша.
Андрей вздохнул: как всегда в разговоре с мальчишками, Леша тут же начинал хвастаться и привирать…
Они перешли трамвайную линию, сразу за нею начинался сыпучий песчаный склон, внизу, заворачивая под автомобильный мост, блестела невзрачная речка, по ее низким, поросшим травой берегам загорали и купались люди.
— Здесь можно скупнуться, в лягушатнике, — Сережа показал рукой куда-то налево.
Купаться в лягушатнике Леша не пожелал, упросил Сергея показать другой пляж. Путь к нему лежал мимо цирка — современного восьмигранника из стекла и бетона.
Леша, позабыв обо всем на свете, вприпрыжку летел вперед, открывая для себя новые земли. Андрей же нервничал, все время подталкивал Лешу ближе к реке, откуда цирка не было видно, а значит, из гардеробной нельзя было засечь, что делается на берегу.
Он знал, что Слава не увидел бы тут большого греха. Скорее беспокоило другое: вдруг во время купания в незнакомом, неудобном месте с Лешей что-нибудь случится, вывихнет ногу или неудачно нырнет…
Раньше, до выпуска, Андрей относился к Леше совсем иначе, воспринимал его скорее как соперника или конкурента, как прежде Руслана, на репетициях не раз ловил себя на том, что будто радуется, когда тот допустит промах. А если теперь Леша начинал валить трюк, он злился на него, переживал, они теперь были партнерами, частичкой единого целого, их согласованными усилиями рождался номер, который жил потом отдельно от них, как песня, летящая по миру. Афиши были расклеены по всему городу, люди ждали премьеры, и случись теперь что-нибудь с Лешей, эта встреча могла бы не состояться… Без Леши Андрей, Слава, Коля совсем не скоро могли бы появиться на манеже. Это заставляло Андрея все время одергивать, сдерживать Лешу, что вызывало у того скрытое сопротивление, желание вырваться из-под опеки…