Вспомнив о варежках, Артем снова увидел перед собой въедливые зеленые глаза Рыжего. Каким-то лисьим чутьем отчим угадал, что дома Артем оказался неспроста, раз ерзает на месте, тревожно поглядывая на часы. Рыжий подмигивал и намекал на свидание, даже предлагал на машине подвезти: девочки, мол, любят, когда их катают на машине.
А правду говорить не хотелось. Артему казалось, что Рыжий в этом случае мог увязаться за ним на стадион. Стоял бы сейчас на трибуне, посмеиваясь, подмечая каждый его неловкий, нетвердый шаг. В конце концов Артем ушел из дома в чем был — в тапочках: отпросившись у Рыжего в туалет, выскользнул незаметно на лестницу, поднялся к Генычу — тот одолжил ему отцовскую телогрейку и старые ботинки.
— Ну как, коньки-то не жмут? — тренер, выйдя на мороз без шапки, в синей куртке с меховым воротником, жестом подзывал Артема к барьеру.
— Нормально, — Артем улыбнулся и поправил ворота, будто не замечая приглашающего жеста тренера, остался на месте, боясь, что не сможет подъехать к барьеру гладко, не упав.
— А маска где?
— Я без маски, — Артем небрежно махнул ловушкой, и она тут же улетела от него на три шага.
— Доспехи не теряй, смельчак, — тренер добродушно усмехнулся, — смотри, чтоб шайбой в лоб тебе не закатали. А вообще… Я тебе сейчас хоть полумаску дам…
Улучив момент, когда тренер повернулся лицом к полевым игрокам, выходящим из раздевалки опробовать лед, Артем нагнулся, поднял ловушку и натянул ее на руку как можно глубже, стараясь держать пальцы сомкнутыми в кулак — тогда перчатка сидела на кисти плотнее.
Хоккеисты уже кружились по площадке, водя перед собой клюшками черные шайбы. Время от времени они катали их по льду в сторону ворот, как бы присматриваясь к Артему, не решаясь пока на броски.
Артем старательно тянулся за шайбой и, остановив ее своей широкой вратарской клюшкой или коньком, отбрасывал в сторону. Из всего вратарского снаряжения ему больше всего мешали огромные, похожие на мешки с ватой, щитки, привязанные к ногам. Если сомкнуть плотно ноги, можно было закрыть наглухо центральный сектор ворот. Но поспевать за шайбой в углы в сковывающих движения доспехах Артему удавалось реже. И ворота, с трибун или по телевизору выглядевшие маленькими, за спиной казались чуть ли не футбольными.
Наконец, новичков, прибывших на пробу, разбили на две команды, и Геныч попал в ту, чьи ворота защищал Артем.
Когда началась игра, Артем почувствовал себя лучше: ни у одной, ни у другой команды не было еще сыгранности, и пас не шел. Шайба, переходя от клюшки к клюшке, каталась в центре поля, за синей линией. Потом вдруг страсти накалились, когда вратарь противника, такой же новичок, как Артем, пытаясь накрыть скользящую по льду шайбу, упустил ее незаметно для себя в ворота. И завертелась по всему полю лихая азартная карусель разноцветных шлемов. Шайбы, летевшие в сторону ворот, то и дело с грохотом ударялись в бортик. Артем с ужасом понял, что, следя за шайбой, увлекается, не контролируя свои движения, теряет центр ворот, выкатывается то влево, то вправо.
— Коротков, держи ворота! — одернул его Геныч, который неожиданно для Артема все время подстраховывал его, забирал отскочившую шайбу, уводил подальше от ворот, чтобы не дать Артему возможности лишний раз ошибиться, нарушить хорошее впечатление о себе в глазах тренера, седой ежик которого Артем все время видел перед собой за левым бортом.