Можно полагать, что «Тридцать две истории» были созданы не раньше XI в., так как, по всей вероятности, они имеют в виду царя Бходжу из династии Парамара, правившего в первой половине XI в. и подобно Викраме прославлявшегося за добродетели и покровительство наукам и искусствам. Возможно даже, сборник этот был составлен при жизни Бходжи как своего рода панегирик царю. До нас дошло несколько рецензий «Тридцати двух историй». Наиболее значительные среди них — так называемые «южная», «метрическая», «джайнская». Все они представляют собой не оригинал, а более поздние обработки памятника. Неизвестен и его автор — отдельные версии называют в этой связи разные имена, иногда заведомо неправдоподобные (например, Калидасу).
Еще один знаменитый индийский сборник — Шукасаптати («Семьдесят рассказов попугая»). Купец Маданавинода отправляется в путешествие, оставив дома свою молодую жену Прабхавати. Проскучав несколько дней без супруга, та готова вступить в связь с чужим мужчиной. Чтобы помешать ей, попугай, которого купец держал в доме, делает вид, что поощряет ее намерения, но каждый раз, когда она собирается идти к любовнику, удерживает ее, рассказывая о том, как следует выпутываться из затруднительного положения. При этом добрая половина его рассказов по сути своей противоречит дидактике обрамляющего повествования, обучая, как получше обмануть мужа. Семьдесят раз удерживает таким образом попугай свою госпожу, пока не возвращается купец. Раскаявшаяся Прабхавати признается ему во всем, он прощает ее, и они счастливо живут друг с другом.
Оригинал «Семидесяти рассказов попугая» до нас не дошел. Не считая позднейших обработок, нам известны две санскритские версии сборника. Одна из них, более полная и написанная более изысканным языком, составлена Чинтамани Бхаттой (известно, что последний был знаком с Панчатантрой в рецензии Пурнабхадры). Другая, более простая и, по-видимому, более поздняя версия, возможно, представляет собой переработку какого-то стихотворного оригинала; сохранившиеся здесь пракритские стихи, а также некоторые особенности языка заставляют предполагать, что сборник этот был первоначально составлен на одном из пракритских диалектов. Как полагают исследователи, эти редакции составлены вряд ли раньше XII и позже XIV в.
Также на пракрите был создан один из любопытнейших образцов индийской повествовательной литературы — Дхуртакхьяна («Повесть о плутах»). Она приписывается Харибхадре, составившему ее в пракритских стихах, по-видимому, в VII–VIII вв. К 1365 г. относится ее санскритская стихотворная обработка; еще позже, на рубеже XVII–XVIII вв. ее переложили на гуджерати.
Обрамлением здесь служит повесть о плутах, поставивших себе целью поведать такой рассказ о своих похождениях, чтобы слушатели признали его невероятным. При этом опровержением лживости рассказа и доказательством его истинности считаются аналогичные или еще более фантастические эпизоды из древних эпических поэм — Махабхараты, Рамаяны, пуран; эпизоды эти и приводятся в ответ на каждый такой рассказ. Лишь плутовке Кхандапане, вступающей в состязание последней, удается одержать над всеми верх, и мошенники признают ее превосходство. Как мы видим, характер этих рассказов в достаточной степени определен задачей обрамления. При этом собственно «плутовским» рассказом является лишь это обрамление, точнее, последний его эпизод — проделка Кхандапаны после ее рассказа. Подобное состязание в небылицах находит себе параллели в отдельных народных сказках. «Повесть о плутах» весьма интересна как произведение сатирического плана, как пародия на выдумки эпических легенд, принимаемых на веру. Рассказы плутов напоминают такие произведения мировой литературы, как «Правдивую историю» Лукиана, как «Удивительные приключения барона Мюнхгаузена» Распе и Бюргера. Интересно, что у Лукиана мы находим сходный иронический подтекст: рассказчик признается, что говорит заведомую ложь, и просит не верить ему; при этом он оправдывается тем, что древние авторы, служившие ему образцом, сочиняли не меньшие небылицы, почитавшиеся, однако, за истину.