Кто не был еще в Уругвае,Скорей поезжайте туда,Коррупция там нулевая,И в страшном почете нужда.
Свобода и равенство с братствомСплелись там в прекрасный узор,Кичиться пред ближним богатством –Неслыханный стыд и позор.
Вы б их президента видали,Уж вот кто живет не по лжи,У нас так на Курском вокзалеНе выглядят даже бомжи.
Альберто Мухика Кордано,Народа радетель и друг,Хранит он на дне чемоданаЛишь пару поношенных брюк.
И знает весь Монтевидео,Что он, не жалеючи сил,В борьбе за рабочее делоТе брюки до дыр износил.
Альберто Мухика Кордано,Дай сил тебе, чудику, бог.Где-где, а у нас и подавноДавно б под забором ты сдох.
«Я пишу вам из Китая…»
Я пишу вам из Китая,Над которым пролетаяИз Японии в Непал,Аэробус наш упал.
Мы летели в бизнес-классе –Не трястись же в «эконом»,Я и мой продюсер Вася.Пили «Чивас» в основном.
Мы сперва летели прямо,Не теряя высоту,А потом случилась драма,Потому что на борту
Виски больше не осталось,Так как кончился запас,Что нам резко показалосьНеприемлемым для нас.
Чтоб избегнуть как-то стресса,Не сорваться враз с оси,Предложила стюардессаНам догнаться «Хенесси».
Вася в гневе очень буен,Хоть по жизни он эстет,И поэтому ей в бубенС ходу выписал в ответ.
Стюардесса брык с катушекИ уперлась в пол башкой,Вася хоть кого затушит,Вася – он у нас такой.
Мне внутри шепнуло что-тоПодсознания со дна,Что заначка у пилотаНепременно быть должна.
Чтобы летчик настоящийДа летел без пузыря?!У него ж там черный ящик,С верхом полный вискаря.
Открываю дверь в кабину,Говорю: «Врубись, баклан,Или я тут кони кину,Или высосу стакан.
Говоря, короче, грубо,Хоть за сколько косарей,Но залить мне нужно трубыИ чем раньше, тем быстрей.
Вот такая, нах, засада,Вот такая, блин, фигня,И стволом махать не надоПеред носом у меня».
Тут мне сзади штурман, падла,Залепил по кочану,И пока я на пол падал,За деталь задел одну.
…В общем, сели мы ХарбинеПри отрубленном шасси,Хоть мы тут и на чужбине,Но бухла – косой коси.
Наш девиз – ни дня без пьянки,Наша жизнь – сплошной балдеж,Жены наши – китаянкиДети – хрен ваще поймешь.
Что касается Непала,Где спиртное не в ходу –Раз уж складно так совпало,То пошел он в Катманду.
«Мы шли с тобою поздней ночью…»
Мы шли с тобою поздней ночью,Точнее, в предрассветный час.Нас было много, но не очень,Точнее, мало было нас.
Еще точнее, только двое,Что вдвое больше одного.Лишь ты да я да мы с тобою.А больше точно никого.
«Расчесал до крови репу…»
Расчесал до крови репу,Не могу ни есть, ни пить,Где бы взять такую скрепу,Чтобы разом всё скрепить.
Нету почвы под ногамиИ несутся кувыркомУтюги за сапогами,Сапоги за пирогами,Пироги за утюгами,Кочерга за кушаком.
Тщетны все усилья власти,Грош цена ее словам,Развалилось всё на части,Закатилось по углам.
Это происки Госдепа,Это всё его дела,Ведь была же эта скрепа.Точно помню, что была.
Вся такая расписнаяИ размером пять на пять.Где найти ее, не знаю.Да и надо ли искать?
«За каждым движеньем твоим следя…»
За каждым движеньем твоим следя,Любил я тебя с каждым днемСильнее, и тело мое, зудя,Буквально пылало огнем.
Я думал, ты выдающийся вождьИ славой затмишь Винниту,А ты оказался лишь мелкая вошь,Сосущая пустоту.
И стало понятно – не та уже стать,Не тот размах и масштаб.А мог бы великою вошью стать,Да видно с годами ослаб.
Былая сила уже тю-тю,Во всех сочлененьях дрожь.Пора бы уже его и к ногтю,Шепчется молодежь.
Но верю я, от судьбы не уйдешь,Судьбу не обманешь, брат,И если другую я выберу вошь,То лишь ядреней стократ.
«В этот город накрепко он впаян…»
«В этот город накрепко он впаян,Десять лет – свидетельство тому.От Тверской до самых до окраинВсе вокруг принадлежит ему.
~ 5 ~