— Он занимается этим в течение многих лет, как только возвращается в Соединенные Штаты.
— Возвращается? — наклонился вперед Джекоб Мендель.
— Еще пять лет назад он был инженером-строителем и разработчиком. Его работа была сосредоточена в восточной части бассейна Средиземного моря и Персидского залива. Вы не представляете себе, как далеко от гор и рек расположена эта часть мира. Думаю, для него это было чем-то вроде отдыха, когда он менял обстановку. Он занимался делом неделю или около того, а затем направлялся на северо-восток.
— Один? — спросил Эрик Сандстром.
— В эти дни нет, сэр. Он часто привозил с собой спутниц.
— В таком случае он, безусловно, не гомосексуалист, — заметила единственная женщина Инвер Брасса.
— А у меня никогда такого и в мыслях не было.
— Вы также не упоминали ничего о его жене или семье, а это, я считаю, немаловажно. Вы просто сказали, что он сейчас путешествует один и, очевидно, у него отпуск.
— Он холост, мадам.
— Это может создать проблемы, — вставил Сандстром.
— Необязательно, сэр. В нашем распоряжении два года, чтобы исправить ситуацию, а вероятность того, что он может жениться в тот год, когда состоятся выборы, довольно большая.
— Минутку! — Мендель поправил свои очки. — Так вы говорите, он работал в бассейне Средиземного моря пять лет назад?
— Он тогда занимался технологическим проектированием. Затем продал фирму и уехал со Среднего Востока.
— Почему он так сделал?
— Произошел несчастный случай, в результате которого погибли почти все его служащие и их семьи. Их гибель потрясла его.
— Это случилось по его вине?
— Вовсе нет. За наладку оборудования отвечала другая фирма.
— Он извлек из этой трагедии какую-нибудь выгоду? — спросил Мендель, мягкий взгляд которого вдруг стал суровым.
— Наоборот, сэр. Я все очень тщательно проверил. Он продал фирму менее чем за половину ее рыночной стоимости. Даже поверенные того конгломерата, который купил фирму, были изумлены. Они были готовы согласиться на цену, в три раза большую.
Глаза представителей Инвер Брасса опять были устремлены на фотографию человека в накренившемся суденышке, обходившем поворот на бурных порогах.
— Кто делал снимки? — спросил Логан.
— Я, сэр, — ответил Варак. — Я шел за ним по пятам, а он меня так и не заметил.
Просмотр слайдов продолжался, и вдруг картина на экране резко изменилась. На «кандидате» уже не было грубой одежды, в которой он преодолевал пороги в бурлящей воде, или видавшего виды комбинезона, в котором он сидел у костра и готовил над ним пищу. Сейчас он был чисто выбрит, волосы подстрижены и причесаны, в темном деловом костюме он шагал по улице с кейсом в руке.
— Это Вашингтон, — сказал Эрик Сандстром.
— А сейчас он на ступеньках, которые ведут к ротонде, — прибавил Логан, разглядывая следующий слайд.
— Он на Холме, — вскользь заметил Мендель.
— Я его знаю! — воскликнул Сандстром, пальцами правой руки потирая висок. — Мне знакомо его лицо, с этим человеком связана какая-то история, но не вспомню какая.
— Это не та история, о которой я собираюсь вам поведать.
— Ладно, Милош, — решительным голосом произнесла Маргарет Лоувел. — Вполне достаточно и этого. Кто же он такой, черт побери?
— Его зовут Кендрик. Эван Кендрик. Он член Палаты Представителей от Девятого округа Колорадо.
— Конгрессмен? — удивился Джекоб Мендель; на экране сейчас была фотография Кендрика, стоявшего на ступеньках Капитолия. — Я никогда о нем не слышал, хотя думал, что знаю всех, кто там находится. Конечно, по имени, а не лично.
— Он там относительно недавно, и о его избрании не сильно распространялись. Он пробился в президентское окружение потому, что в этом округе не существует оппозиции, и первичная победа равносильна избранию. Я упомянул об этом потому, что в философском смысле конгрессмен не очень хорошо сочетается с политикой Белого Дома. Во время первичных выборов он не затрагивал важных национальных вопросов.
— Ближе к теме, — проворчал Гидеон Логан. — Так вы полагаете, что он такой же независимый, как, скажем, Лоувел Вейкер?
— Да, сэр.
— Спокойный, уверенный в себе новичок, не слишком влиятельные избиратели, — как бы резюмируя, промолвил Сандстром. — С этой точки зрения ваш аноним в безопасности. Возможно, даже слишком. Нет ничего более мало запоминающегося в политических кругах, чем только что избранный конгрессмен из неизвестного района, о котором никто ничего не слышал. Денвер в Первом округе, Боуведер — во Втором, Спрингс — в Пятом… А где этот Девятый округ?