— На юго-запад от Теллурида возле границы Утаха, — ответил Джекоб Мендель и пожал плечами, как бы извиняясь за свою осведомленность. — У них были акции горнодобывающих компаний, довольно спекулятивные, к которым мы присматривались несколько лет тому назад. Но человек на экране — не тот конгрессмен, которого мы там встретили и который отчаянно пытался убедить нас гарантировать размещение выпуска акций на рынке.
— Вы подписали, сэр? — спросил Варак.
— Нет, — ответил Мендель. — Честно говоря, риск превышал рассчитанный риск вложенного капитала.
— То, что вы в Америке называете «возможным жульничеством».
— У нас не было доказательств, Милош. Мы просто отказались.
— Но представитель Конгресса от этого округа сделал все возможное, чтобы заручиться вашей поддержкой?
— Да, действительно, так оно и было.
— Вот почему Эван Кендрик сейчас конгрессмен, сэр.
— О?
— Эрик, — перебил Гидеон Логан, наклонив большую голову, чтобы увидеть лицо Сандстрома. — Вы сказали, что знаете его, по крайней мере, вам знакомо его лицо?
— Знаю. Уверен, что знаю. Сейчас, когда Варак рассказал нам, кто он есть, думаю, что именно его я встречал на одном из этих бесконечных вечеров с коктейлем в Вашингтоне или Джорджтауне, и четко припоминаю, как кто-то рассказывал, что он замешан в какой-то истории… Впрочем, самой истории я не слышал.
— Но Милош сказал, что история, о которой вы подумали, совсем не та, о которой собирался рассказать он, — сказала Маргарет Лоувел. — Не так ли? — посмотрела она на Варака.
— Да, мадам. То, что я сказал профессору Сандстрому, несомненно относилось к тому, как Кендрика избирали. Он буквально купил выборы. Разозлившись, он похоронил своего оппонента, обрушив на него лавину местных публикаций и серию дорогостоящих собраний и митингов, которые скорее напоминали цирк, нежели политические ассамблеи. Говорили, что когда занимающий в то время пост конгрессмен жаловался на нарушение процедуры выборов, Кендрик сталкивал его со своими адвокатами, но не для того, чтобы обсудить избирательную кампанию, а наоборот, чтобы выставить на всеобщее обозрение поступки своего оппонента в его кабинете. Жалобы мгновенно прекращались, и Кендрик выигрывал.
— Можно сказать, что он пускает в ход свои деньги, когда его разозлят, — спокойно заметил Уинтерс. — Однако у вас есть гораздо более удивительная информация, мистер Варак. Чрезвычайно интересная информация! Продолжайте, пожалуйста.
— Да, сэр.
Чех нажал кнопку дистанционного управления, и на экране появилась следующая картинка. Кендрик и ступеньки к ротонде исчезли, а вместо них предстала снятая сверху истерическая толпа, бегущая по узкой улице, по обеим сторонам которой стояли здания явно мусульманского типа, мимо магазинов с арабскими вывесками.
— Оман. Год назад, — сказал Эрик Сандстром, посмотрев на Уинтерса. Представитель исторической науки кивнул.
Слайды быстро сменяли друг друга: хаос и кровавая бойня, трупы с многочисленными пулевыми ранениями и усеянные пулевыми отверстиями стены, вывороченные ворота посольства и ряды опустившихся на колени напуганных заложников за решетчатой конструкцией на верху крыши; крупным планом были показаны кричавшие молодые люди, угрожающе размахивающие оружием, широко разинутые рты, дикие фанатичные глаза. Вдруг на экране появилась фотография, явно выпадавшая из предыдущего ряда, но она тут же приковала внимание Инвер Брасса. Высокий темнокожий человек в длинной белой одежде и с головой, прикрытой готрой, был сфотографирован в тот самый момент, когда он выходил из отеля: затем экран разделили пополам, на нем появилась вторая фотография, на которой был запечатлен тот же человек, мчавшийся через арабский рынок, расположенный перед фонтаном. Фотографии остались на экране. Молчание недоумевавших людей прервал Милош Варак.
— Этот человек и есть Эван Кендрик, — сказал он просто.
На смену недоумению пришло изумление. Все, за исключением Сэмюэля Уинтерса, наклонились вперед, пытаясь получше рассмотреть увеличенную фигуру, находившуюся на экране. Варак тем временем продолжал:
— Эти снимки были сделаны офицером ЦРУ, имевшим свободу действий в соответствии с циркуляром 4–0: ее заданием было вести наблюдение за Кендриком, где бы он ни находился. Она проделала огромную работу.
— Она? — с одобрением подняла брови Маргарет Лоувел.
— Специалист по Среднему Востоку. Ее отец — египтянин, мать — американка из Калифорнии. Свободно владеет арабским, поэтому ее в критических ситуациях там постоянно использует ЦРУ.