— Там? — прошептал ошеломленный Мендель. — Что он делал там?
— Одну минутку, — произнес Логан, буравя темными глазами Варака. — Если я не прав, остановите меня, молодой человек, но я точно помню, что в прошлом году в «Вашингтон пост» была статья, в которой шла речь о неизвестном американце, способствовавшем примирению в Маскате в то время. Многие люди думали, что это был техасский Росс Перот, но больше в печати о нем не появилось ни слова. Об этой истории забыли.
— Вы не ошибаетесь, сэр. Эван Кендрик и есть тот неизвестный американец, но под давлением Белого Дома эту историю замяли.
— Почему? На этом он мог бы нажить огромный политический капитал, если он действительно внес свой вклад в урегулирование конфликта.
— Вопрос действительно был урегулирован только благодаря его вмешательству.
— В таком случае я ничего не могу понять. — Логан перевел взгляд на Сэмюэля Уинтерса.
— И никто этого не понимает, — развел руками Уинтерс. — Не существует никакого объяснения. Просто есть спрятанный в архивах файл, который Милошу удалось заполучить. Кроме этого документа, нет ничего, что свидетельствовало бы о связи Кендрика с событиями, имевшими место в Маскате.
— Госсекретарь даже получил памятную записку, где совершенно дезавуируется такая связь, — дополнил Варак. — Она бросает тень на конгрессмена, поскольку можно предположить, что он-де оппортунист-одиночка, политик, который хотел бы продвинуться, используя для этой цели кризис с заложниками; мол, он работал в Арабских Эмиратах, в основном в Омане, и теперь старается туда проникнуть с целью саморекламы. Было рекомендовано не привлекать его к операции в целях безопасности заложников.
— Но ведь совершенно очевидно, что они его привлекли! — воскликнул Сандстром. — Привлекли и использовали! Он бы туда не попал, если бы не они, ведь были приостановлены все гражданские рейсы. Боже праведный, должно быть, он вылетел под чужим именем.
— И это так же очевидно, как и то, что он не оппортунист-одиночка, — прибавила Маргарет Лоувел. — Перед нашими глазами человек, при содействии которого удалось урегулировать кризис. И этот человек ни разу даже не заикнулся о своем участии в этом деле. Почему?
— А действительно — почему? — обернулся к Вараку Гидеон Логан.
— Чтобы понять это, я и обратился к источнику.
— К Белому Дому? — спросил Мендель.
— Нет, к человеку, который должен был знать все о своем новобранце. Он руководит психологическим центром здесь, в Вашингтоне. Его зовут Френк Сван.
— Как вам удалось его найти?
— Нашел не я. Это сделал Кендрик.
— Но как вам удалось отыскать Кендрика? — не унималась Маргарет Лоувел.
— Как и мистер Логан, я вспомнил эту историю о пребывании американца в Маскате, которую пресса так быстро замяла. Сам не могу объяснить почему, но я решил провести расследование, полагая, что здесь замешан кто-нибудь из высокопоставленных лиц, некто, к кому нам необходимо присмотреться, если вообще можно было верить этой истории. — Варак замолчал, на его губах промелькнула легкая, не свойственная ему улыбка. — Часто сами меры предосторожности становятся ловушкой для тех, кто их применяет. В данном случае это были журналы регистрации прихода и ухода в Государственный Департамент. Со времени убийств, имевших место несколько лет назад, все без исключения посетители должны были отмечаться при входе и при выходе, проходя через металлические детекторы. Среди тех, кто проходил туда во время кризиса с заложниками, неизвестно почему вдруг появилось имя новоизбранного конгрессмена из Колорадо, который встречался с мистером Сваном. Ни то, ни другое имя мне ничего не говорило, но наши компьютеры были проинформированы лучше. Мистер Сван — известнейший эксперт по Юго-Западной Азии в Госдепартаменте, а конгрессмен — человек, сколотивший свой капитал в Эмиратах, Бахрейне и Саудовской Аравии. Поскольку во время кризиса царила паника, кто-то забыл убрать имя Кендрика из журналов.
— Итак, вы отправились на встречу с этим Сваном, — сказал Мендель, снимая очки.
— Да, сэр.
— И что вы узнали?
— Что я полностью заблуждаюсь. Что они отказались от предложения Кендрика помочь, так как он просто не мог быть полезен. Сван прибавил, что Кендрик был лишь одним из многих, кто работал в Арабских Эмиратах и точно так же предлагал свою помощь.
— Но вы ему не поверили, — вмешалась Маргарет Лоувел.
— На это у меня были достаточно веские основания. Конгрессмен Кендрик больше не значился среди тех, кто прошел проверку при выходе после посещения Госдепартамента. Была среда, одиннадцатое августа, и его имя не значилось в журнале отъезжающих. Совершенно очевидно: его отправили специальным рейсом, что на деле означает рождение легенды, обычно очень засекреченной легенды.