— Когда она станет слушать. Наверное, наши женщины обладают достоинствами, о которых мы, мужчины, не имеем никакого понятия.
— Пошли!
— Ключи в машине, дорогой Эван.
— Спасибо, Каши, — сказал Кендрик, выходя за дверь и спускаясь по лестнице с Сабри. — Скажите мне, — спросил он профессора, пока они пересекали портик и подходили к огромному гаражу, в котором находились мерседес с откидным верхом Кендрика и кадиллак Хасана, — как много они знают?
— Я могу только сравнивать то, что я слышал, с тем, что рассказал мне Эммануэль, потому что вы не сказали практически ничего.
— Это не значит, что я хотел что-то от вас скрыть.
— Пожалуйста, Эван, — махнул рукой профессор. — Я так давно вас знаю. Вы не любите хвалить себя, даже косвенно.
— Хвалить, черт возьми! — воскликнул Кендрик, открывая дверь гаража. — Да чем же мне хвастать? Тем, что я чуть не стал мертвецом с привязанным к спине окровавленным поросенком? Или тем, что меня чуть не выбросили на съедение акулам? Другие сделали все это, не я. Они спасли мою сверхудачливую задницу.
— Без вас они ничего не могли бы сделать.
— Бросьте, — буркнул Эван, стоя у кадиллака. — Как много они знают?
— По-моему, очень мало. Ни йоты из того, что рассказал мне Эммануэль. Журналисты рвут и мечут в поисках подробностей, но, очевидно, это им не очень удается.
— Это мне не слишком много говорит. Почему вы сказали, что «это только начало», когда мы шли из бассейна?
— Исходя из интервью, которое давал один человек, явно с готовностью покинувший свой дом для этого. Он, кажется, ваш коллега по подкомитету. Некий конгрессмен по имени Мэйсон.
— Мэйсон?.. — нахмурившись спросил Кендрик. — Его хорошо знают в Тулсе или Финиксе — я забыл, где точно, — но он нуль. Несколько недель назад его хотели убрать из Комитета.
— Его представили совсем не так, Эван.
— Уверен, что не так. Что же он сказал?
— Что вы — самый хитрый член Комитета. Вы, оказывается, выдающаяся личность, на которую все смотрели снизу вверх и прислушивались к вашему мнению.
— Дерьмо собачье! Я кое-что, конечно, говорил и задал несколько вопросов, но совсем немного. Не припоминаю, чтобы мы с Мэйсоном, кроме обычного обмена приветствиями, вообще сказали друг другу хоть слово. Вот дерьмо собачье!
— О вас уже говорят по всей стране.
Сквозь закрытые двери гаража послышался скрежет колес одного, затем еще двух автомобилей, затормозивших перед домом.
— Господи Иисусе! — прошептал Эван. — Меня загнали в угол.
— Еще нет, — успокоил его доктор Хасан. — Каши знает, что делать. Она примет первых прибывших и проведет их в солярий. Говорить, между прочим, она будет на еврейском и притворится, что не понимает их. Таким образом она задержит их, но не более чем на несколько минут. Езжайте, Эван, следуйте дорогой через пастбище. Через час я подключу телефон. Позвоните нам. Каши принесет вам все необходимое.
Кендрик продолжал набирать номер, нажимая на рычаг каждый раз, когда слышал сигнал «занято», до тех пор, пока, наконец, не услышал длинный гудок.
— Резиденция конгрессмена Кендрика.
— Это я, Сабри.
— О, я искренне удивлен, что вы смогли пробиться. Я также в восторге, что опять могу поднять телефонную трубку.
— Как у вас дела?
— Плохо, мой друг. Так же, как и в вашем кабинете и у вас дома в Колорадо. Все в осаде.
— Откуда вы знаете?
— К нам в конце концов дозвонился, как и вы, Эммануэль и подарил нам набор отборных ругательств. Он утверждал, что не отходил от телефона в течение получаса.
— Я превзошел его на десять минут. Что он сказал?
— Дом окружен, везде толпы. Очевидно, все люди из газет и телевидения помчались в Меса Верде, где большинство из них оказались в затруднительном положении, потому что три машины такси вряд ли могут вместить такое количество народа.
— Все это, видимо, сводит Менни с ума?
— Что его сводит с ума, как вы выражаетесь, так это недостаток санитарных удобств.
— Что-о?
— Он отказался пригласить их в дом, а затем обнаружил, что они справляют нужду вокруг всего дома, после чего бросился к вашим дробовикам.
— О Боже мой, они испражняются на газонах?!
— Я слышал тирады Эммануэля много раз, но сегодня он превзошел самого себя. Однако в паузах между своими высказываниями он все же умудрился попросить меня позвонить миссис О’Рейли в ваш кабинет, потому что она сама не сумела сюда пробиться.
— Что сказала Энни?
— Чтобы вы какое-то время не показывались на людях, а еще чтобы вы — цитирую — «ради Бога, позвонили ей».