— Вы пытались остановить свист?
— Осторожненько, без шума, очень профессионально. Я даже показал ему копию записки, которую послал наверх, с предложением отклонить вашу кандидатуру.
— Ему?
Сван с несчастным видом смотрел на Кендрика. Официантка, подав им выпивку, стояла рядом, постукивая пальцами по столу. Человек из Госдепартамента засунул руку в карман и, взглянув на счет, оплатил его. Приняв чаевые, женщина пожала плечами и отошла.
— Ему? — повторил Эван.
— Вперед, — сказал Сван скучным голосом, отхлебнув изрядную порцию виски. — Ну давай, еще удар, доводи дело до конца, какая разница? Осталось не так уж много крови.
— Насколько я понимаю, вы хотите сказать, что не знаете, кто он. Кто этот «он».
— Да нет, у меня есть имя, должность и даже первоклассная рекомендация.
— Ну и?
— Он не существует.
— Что?
— Вы что, глухой?
— Он не существует… — повторил обреченно Кендрик.
— Ну, один из них существует, но не тот, который приходил ко мне, — Сван прикончил свой первый стакан.
— Я этому не верю.
— Так же, как и Айви раньше. Айви — это моя секретарша. Айви — грозная личность.
— О чем вы говорите? — жалобно спросил Кендрик.
— Айви позвонили из кабинета сенатора Элисона, позвонил парень, с которым она встречалась пару лет назад. Он сейчас один из первых помощников сенатора. Он попросил ее устроить встречу с сотрудником, который выполнял секретную работу для Элисона, и она это сделала. Ну, этот тип оказался белокурым призраком с произношением, которое я отнес бы куда-то к центру Европы, но он не простак, он кого хочешь облапошит. Если у вас есть шрам, о котором знала только ваша мама, то будьте уверены, что у него есть снимок этого шрама.
— С ума сойти, — мягко прервал Эван. — Не понимаю, откуда он может это знать?
— Я тоже. Я хочу сказать, что вопросы, которые он задавал, содержали ВД.
— Прошу прощения?
— Важные данные о вас. Он дал почти столько же, сколько смог вытянуть из меня, и при этом показал себя таким профи, что я с готовностью сразу же предложил ему работу в Европе.
— Но почему я?
— Я тоже недоумевал. Поэтому и попросил Айви проверить кое-что в канцелярии Элисона. Я заинтересовался, почему у такого… низкосортного сенатора есть агент СП такого рода?
— Что?
— Не то, что вы думаете. Суперпризрак. Подумав об этом, начинаешь предполагать, что есть связь…
— Вы не могли бы придерживаться темы?
— Конечно, — сказал Сван, приступая ко второй порции виски. — Айви звонит своему дружку, а он понятия не имеет, о чем она говорит. Оказывается, он никогда ей не звонил и никогда не слышал о сотруднике, о котором идет речь, как бы там его ни звали.
— Черт возьми, разве она не узнала, с кем говорит? Его голос, манера изъясняться, то, о чем они обычно беседовали.
— Айви уверяла, что когда ее старый кавалер звонил ей из Джорджии, он хрипел, у него был ларингит. Но тот лжец, который ей действительно звонил, знал места, куда они ходили, вплоть до нескольких мотелей в Мэриленде, о которых Айви совсем не хотела сообщать своему мужу.
— Боже правый, вот это операция, — Кендрик протянул руку и взял стакан Свана.
— Почему вы только что выпили мой виски? Не забывайте, у меня нет плавательного бассейна. И даже дома.
Неожиданно со стороны мерцающего экрана телевизора, установленного над стойкой бара, донеслось произнесенное резким звучным голосом и резанувшее их слух имя «Кендрик!».
Оба подняли головы и посмотрели на экран. Глаза у них широко раскрылись, они не верили тому, что видели.
— Выпуск новостей! История этого часа, а может быть, и десятилетия! — вопил телевизионный журналист в толпе зевак, заглядывающих в камеру. — Последние двенадцать часов весь Вашингтон занят поисками конгрессмена Эвана Кендрика из Колорадо, героя Омана, но пока безрезультатно. Самые большие опасения вызывает, конечно, возможность арабского возмездия. Нам сообщили, что правительство попросило полицию, госпитали и морги быть начеку. Тем не менее, несколько минут назад его видели на углу этой самой улицы, опознал его некий Казимир Бола… Боле…славский. Откуда вы, сэр?
— Из Джерси-Сити, — ответил человек с дикими глазами и шляпой Кендрика на голове, — но корни мои в Варшаве! Благословенная Богом Варшава.